Под редакцией проф. А. В. Павловской и канд. полит. наук Г. Ю. Канарша
Сайт создан при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект №13-03-12003в)

Главная/История и теория/Теория/

Павловская О. А. Проблемы национального самосознания: теоретический аспект

Вопрос соотношения общечеловеческого и национального в ментальности личности оказывается острым в методологии изучения национального характера. Осмысление самого понятия представлено несколькими направлениями: теории о национальном духе, обладающим мистическими характеристиками; попытки найти доминантный национальный тип/типы; концепции о главенстве верований, ценностей, установок, которые результируются в национальных продуктах духовной культуры — литературе, философии; попытки обосновать регулярные формы поведения, традиций в самом широком смысле, которые отражают особенности и специфические черты духовного облика народа и т. д. (Кочетков, 2002: 61–79). Основа всех концепций — поиски специфичного. Однако философ и этнополитолог Э. А. Баграмов впервые указал на то, что ошибочно противопоставлять всеобщее и уникальное для данного народа. Скорее исключительность надо искать в неповторимом сочетании общих для всех людей свойствах психологического порядка (Баграмов, 1973).

Понятие национальный характер или менталитет тесно связано с национальным самосознанием и национальной самоидентификацией. Этнопсихолог А. Х. Гаджиев полагает, что национальное самосознание существует в различных проявлениях: познавательном, эмоциональном и волевом. Познавательная сторона характеризуется осознанием человеком этнической принадлежности, своего социального положения, характерных для данной общности норм, традиций, моделей поведения, понимание своих жизненных стремлений и ориентиров. Эмоциональный аспект этнического самосознания проявляется в чувстве национальной гордости и осознании собственной значимости в созидательном укреплении богатства страны. Волевая сторона представляется функциональной характеристикой национального самосознания, благодаря воля-проявлениям человек контролирует и регулирует свое поведение в социальной сфере, направляет эмоциональные импульсы (Гаджиев, 1982: 61–79).

Проблемы адаптации человека к изменяющимся условиям культурного и социального жизненного пространства и вызванные ими проблемы национальной самоидентификации в современном обществе звучит особенно остро: как человек себя ощущает, воспринимает, с каким культурным миром соотносит, все эти вопросы представляют интерес для каждого человека, обеспокоенного будущим мультикультурного общества. Особенно остро стоит проблема адаптации и самоидентификации эмигрантов, как элемента социума, наиболее подверженного внешним социокультурным изменениям.

В коллективной работе авторы Ф. С. Файзуллин и А. Я. Зарипов эмпирически выявили, что «при переориентации личности на ценности другой национальной культуры в полиэтническом окружении, а зачастую бывает почти невозможным определить этническую принадлежность. Словом, индикаторы идентификации в каждом отдельном случае весьма специфичны. Они зависят от ряда факторов, но самый важный из них — выбор самого индивида» (Файзуллин, Зарипов, 1997: 40). Интересной в связи с этим покажется проблематика культурной адаптации русских эмигрантов в период политической перестановки первой четверти XX века. Наши соотечественники вынужденно покидали родину по ряду причин, но в новых условиях социокультурного пространства они ставили перед собой осознанную и вполне сформулированную цель — остаться русскими. Т. е. сохранение своей национальной идентичности было стержнем планомерного приобщения к чужому миру. Результатом выбора стратегии сосуществования двух национальных миров — своего изначального и страны-реципиента — стала идеологическая консолидация русского элемента с последующим развитием параллельного независимого культурно-мировоззренческого поля. «Послереволюционная волна эмиграции стала основой для возникновения Русского Мира в его современном варианте как центра притяжения предшествующих и последующих эмиграционных потоков, и соединения их в общее цивилизационное пространство» (Пивовар, 2008: 97). Таким образом множество частных, личных, официальных, организационных мер было направлено на поддержание и транслирование основ русского мира новым поколениям: «Сохранить национальную культуру, приучить любить детей все русское, воспитать подрастающее поколение для будущей России, закалить его волю, выработать твердый характер — вот основная задача эмигрантской школы» (Русские без Отечества, 2000: 262). Проиллюстрированный исторический пример особенностей процесса адаптации свидетельствует о том, что целеполагание человека позитивно формирует конечный национальный Я-образ. Методологический принцип изучения национального самосознания — принцип личностного подхода «заключается в понимании личности как воедино связанной совокупности внутренних условий, которые и являются структурой ее свойств и качеств, через которые преломляются все внешние воздействия» (Платонов, 1969: 198). То есть осознавая себя («я» национальное, социальное, семейное, религиозное, принадлежащее определенной культуре и др.), человек проявляет себя как личность с неповторимым набором черт характера. Также «чем выше ступень развития личности, тем в большей степени ее действия и поступки, а также выбранный жизненный путь обусловлены ее самосознанием» (Мерлин, 1996: 275). То как человек видит себя, оценивает, выбирает для себя поведенческие модели, формируют его личность и отражаются в «Я-образе». Внедрение и изучение этого многогранного понятия в психологической науке совпало с проявлением наибольшего интереса специалистов к межкультурным различиям, особенностям мотивации индивида и формирования личности, который отмечается с середины XX века. Основоположники «”Я”-концепции» К. Роджерс и А. Маслоу рассматривали человека и проявления его «Я» как совокупность его неповторимых черт, воля проявлений, мотивов (Маслоу, 1997: 28–83). Различное наполнение термина и концепции последующими исследователями не отрицает главные ее составляющие: когнитивная (представление человека о самом себе и о характеристиках своей личности), оценочная (то, как человек относится к этим характеристикам), поведенческая (поступки человека) (Burns, 1982). «Я-образ» представляется результатом рефлексии и самооценки отдельного человека, поэтому может иметь свои особенности в каждом отдельном случае: Я-социальное, Я-идеальное, Я-настоящее, Я-идеализированное, Я-фактическое, Я-национальное и т. д.[1]

Проблематика национального самосознания широко проработана в отечественной психологии и социологии. Например, Ю. В. Арутюнян определяет четыре «этнических источника», которые конструируют национальное самосознание: родовой, психологический, культурный и социальный (Арутюнян, 1990). Если мы несколько пересмотрим концепцию автора и перенесем категории с народа в целом на конкретных людей, то получаются следующее наполнение теории. Родовой компонент характеризуется сознанием общности происхождения и исторического пути народа, консолидирует общность по родовому признаку. Психологический элемент вбирает богатство духовных идеальных ориентаций народа, начиная с религиозных и заканчивая социально значимыми. Культурное условие формирования национального самосознания включает реальные культурные влечения, степень включенности в конкретные культурные проявления — религия, язык, поведенческие модели, традиции, обычаи и т. д. Социальный источник предстает в социальном позиционировании и выработке социальных интересов.

Необходимо также отметить, что самосознание представляется более широким понятием по сравнению с самоидентификацией. Теория интегральной идентичности (обобщила В. Ю. Хотинец), наиболее полно характеризует национальное самосознание, основными положениями теории выступают различные функции и смыслы этнического самосознания: 1. Интериндивидуальные: когнитивная (стимулирует познание этнического/национального мира и собственной индивидуальности как части этого мира), адаптивная (позволяет человеку адаптироваться к условиям и правилам детерминированного национального окружения), корригирующая (трансформирует индивидуальность в процессе адаптации и взаимодействия с новыми социокультурными условиями). 2. Экстраиндивидуальные: оценочная (определяет отношение индивида к этнической/национальной среде), развивающая (обусловливает развитие национальной индивидуальности человека), регулирующая (направляет развитие личности). 3. Метаиндивидуальные: «воздействующая на других при актуализации в них собственных качеств, свойств и признаков», «преобразующая через вклады, осуществляемые изменения в индивидуальном мире последних» (Хотинец, 2000: 193).

Принцип развития, разработанный С. Л. Рубинштейном, И. М. Сеченовым, Л. С. Выготским, В. Г. Ананьевым, Е. В. Шороховым, В. С. Мерлиным, основывается на утверждении непрерывности изменения самосознания человека на протяжении всей его жизни. В этой трансформации наблюдается несколько последовательных этапов, характеризующихся возрастанием самосознания. «Каждая стадия в развитии самосознания имеет специфической уровень и свойственное для данного уровня своеобразие возможностей познания себя, способности к самооценке и саморегуляции деятельности и поведения» (Чеснокова, 1977: 41). Высшей ступенью является развитие внутренних моральных критериев при оценке себя и своей личности, обусловленные культурной средой.

Попадая в инокультурную и инонациональную среду и функционируя с ней, человек идентифицирует себя как со своей этнической группой, так и новой, что приводит к изменению этнического/национального самосознания. Поэтому национальная самоидентификация и самосознание являются однопорядковыми, но не равными понятиями. Самоидентификация определяется чувством принадлежности к какой-либо национальной/этнической общности по определенным параметрам: расово-биологический (родовые корни), климатогеографический (историческая территория), социокультурный (история своего народа, этнические символы культуры и религии и др.), которые формируются в динамике существования общности. Национальная самоидентификация представляется подвижной и «выборной». Этническое самосознание, в свою очередь, является результатом широкой идентификации, которая включает в себя этническую и временные компоненты идентификации (территориальную, культурную, языковую, религиозную, идеологическую, обрядовую, расовую, антропологическую, психологическую и др.). Следовательно, человек в определенных временных и пространственных границах определяет свое место в предлагаемой национальной реальности и соглашается со всеми или некоторыми компонентами: человек формирует национальный «Я-образ» представителя определенной общности. Таким образом национальная самоидентификация является фактором формирования представления о себе на одном из уровней становления этнического самосознания.

Освоение нового культурного пространства ведёт к возникновению новой картины мира, краски которой определяются языком и культурой людей, живущих в этой среде. Разработкой термина «картина мира» занимались такие учёные, как, Л. Вайсгербер, Б. Уорф, Э. Сепир, С. Г. Тер-Минасова, З. Д. Попова, И. А. Стернин, Е. С. Кубрякова, В. И.Заботкина, А. А. Зализняк, И. Б. Левонтина и А. Д. Шмелев и др.. М. Хайдеггер сравнивал язык с домом бытия: «Мыслью осуществляется отношение бытия к человеческому существу. Мысль не создает и не разрабатывает это отношение. Она просто относит к бытию то, что дано ей самим бытием. Отношение это состоит в том, что мысль дает бытию слово. Язык есть дом бытия. В жилище языка обитает человек» (Хайдеггер, 1993: 59). Язык неразрывно связан с мышлением, ведь «в поисках языка человек хочет найти знак, с помощью которого он мог бы посредством фрагментов своей мысли представить целое как совокупность единств» (там же: 98). Важным дополнением является взаимосвязь языка и мировоззрения: «В языке конкретного сообщества живёт и воздействует духовное содержание, сокровище знаний, которое по праву называют картиной мира конкретного языка» (Вайсгербер, 2004: 77). Значению языка в формировании картины мира, видения реальности посвящено огромное количество лингвистических и культурологических работ из разных научных школ. С. Г. Тер-Минасова, профессор МГУ имени М.В. Ломоносова, сравнивает язык с зеркалом и инструментом культуры, т. к. в нём отражается окружающий мир. «За каждым словом стоит предмет или явление реального мира. Язык отражает всё: географию, климат, историю, условия жизни» (Тер-Минасова, 2004: 45). Таким образом, язык — не только зеркало культуры народа, но ещё инструмент восприятия окружающего мира

Процесс социокультурной адаптации представляется постепенным переходом от погруженности в чужой мир к растворению в нем. Такое широкое понимание явления уточняется различными теориями. Теория аккультурации, разработанная Дж. Берри, рассматривает две важнейшие проблемы: 1) поддержание культуры (степень сохранения собственной культурной идентичности), 2) участие в межкультурных контактах (степень «включенности» в новую среду). В зависимости от качественного и количественного комбинирования этих двух аспектов Берри выделил четыре стратегии аккультурации: ассимиляция, сепарация, маргинализация, интеграция. Ассимиляция является крайней точкой: состояние, когда человек полностью идентифицирует себя с новой для него культурой и отвергает свою родную. Сепарация подразумевает отрицание новой культуры, стремление к общению со своими соотечественниками, сохраняя при этом свои культуроотличительные особенности. Маргинализация соответствует состоянию, когда человек отрицает и свою исконную культуру, и новую чужую. Интеграция характеризуется идентификацией человека с обеими культурными средами (Berry, 1996). В нашем исследовании применимы понятия «ассимиляция» и «интеграция». Ассимиляция характеризуется ярко выраженным положительным императивным результатом, в нашем исследовании мы не можем сделать столь категоричные выводы. Интеграция в свою очередь подразумевает четкое первоначальное разграничение культурных пространств, однако изучаемые индивиды не попадали в инокультурную среду в полном понимании: различие языков, религий, обычаев, традиций, норм поведения, бытовых сфер и т. д., а их социальное положение выходило на качественно иной уровень.

В изучении соотношения своей и иной культуры неизбежно встает вопрос о том, что такое культура и как человек взаимодействует с чужой культурой. Культура как совокупность результатов деятельности человеческого общества в производственной, общественной и духовной жизни с одной стороны обладает общими, вневременными, вненациональными константами, а с другой — культура любого народа является хранительницей непохожего, уникального, самобытного. Первой точки зрения придерживался американский антрополог Джордж Питер Мердок, который выделил семь признаков любой культуры:

  • культура передается посредством научения;
  • прививается воспитанием;
  • культура социальна;
  • идеационна;
  • адаптативна;
  • интегративна;
  • культура обеспечивает удовлетворение потребностей человечества (Мердок, 1988: 49).

Следовательно, по мнению Мердока, несмотря на историческое многообразие культур, можно выявить обобщения, а формулировка и проверка этих обобщений является главной целью кросс-культурного анализа.

Рассмотрение культуры какого-либо народа как уникальной совокупности специфических черт и отличий приобрело огромный научный интерес в середине XIX века. Немецкие исследователи М. Лацарус и Х. Штейнталь пытались обосновать различия народов с точки зрения психологии. Они полагали, что представители одного народа имеют общий отпечаток телесных и главное душевных особенностей (Гасилин, 1993). Образовалось целое направление в исследовании культуры — психология народов. Впоследствии это новое направление переросло в более глубокие современные научные направления культурной антропологии, этнопсихологии, межкультурной коммуникации, основы которых разрабатывали В. Вундт, У. Самнер, Л. Уорд и др.

С середины XX и особенно в конце и начале XX вв. эти дисциплины приобрели особую популярность в свете глобальных интеграционных проблем, влияющих на расстановку культурных и ценностных пространств в мире. Как следствие в научных кругах оформились и продолжают возникать новые теории, концепции и принципы смежных проблематик культурологии. Однако в настоящем исследовании мы предлагаем некоторые из них, которые наиболее полно отвечают его проблематике.

Обратимся к общей теории межкультурной коммуникации: контакты с чужой культурой неизбежно связаны с культурным шоком, идею которого выдвинул в 1954 году американский антрополог Калерво Оберг. Сам термин, введенный в научный оборот антропологом, обозначает состояние, испытываемое человеком при контакте с чужеродной культурой. Оберг выделил шесть аспектов культурного шока:

  • напряжение, возникающее от усилий в процессе психологической адаптации;
  • чувство потери или лишения;
  • чувство отверженности, возникающее в условиях неблагоприятной, не дружественной обстановки;
  • сбой в ролях, ожиданиях, чувствах и самоидентификации;
  • неожиданная тревога, отвращение как результат осознания культурных различий;

чувство неполноценности, вызванное неспособностью адаптироваться к новой культурной среде (Кочетков, 2002: 48–51).

Более адекватную теорию предложили А. Фернхэм и С. Бокнер, которые развивали теорию культурного шока и ввели понятие «культурной дистанции». Степень культурного шока зависит от культурных различий, индекс этих несовпадений выявляется по темам: климат, традиция пищи, язык, одежда, уровень образования, материальный комфорт, ритуалы, семейная иерархия и т. п. (Furnham, Bochner, 1986).

Изучение принципов анализа национальных менталитетов лежит в плоскости рассмотрения национального самосознания и национальной самоидентификации и является перспективным научным направлением.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Арутюнян, Ю. В. (1990) Социально-культурное развитие и национальное самосознание // Социологические исследования. № 7

Баграмов, Э. А. (1973) К вопросу о научном содержании понятия «национальный характер»: Доклад на IV международном конгрессе антропологических и этнографических наук. (Чикаго, 1973). М.

Вайсгербер, Л. (2004) Родной язык и формирование духа. М.

Гаджиев, А. Х. (1982) Проблемы марксистской этнической психологии. Ростов.

Гасилин, В. Н. (1993) Становление человека и проблема идентификации. Саратов.

Кочетков, В. В. (2002) Психология культурных различий. М.

Маслоу, А. Г. (1999) Мотивация и личность. СПб.

Мердок, Дж. П. (1988) Фундаментальные характеристики культуры // Антология исследований культуры. М.

Мерлин, В. С. (1996) Психология индивидуальности. Воронеж.

Пивовар, Е. И. (2008) Российское зарубежье: социально-исторический феномен, роль и место в культурно-историческом наследии. М.

Платонов, К. К. (1969) Личностный подход как принцип психологии // Методологические и теоретические проблемы психологии. М.

Роджерс К. (1997) Теория личности // Клиенто-центрированная терапия. Киев.

Русские без Отечества (2000): Очерки антибольшевистской эмиграции 20–40-х годов. М.

Тер-Минасоваа, С. Г. (2004) Язык и межкультурная коммуникация. М.

Файзуллин, Ф. С., Зарипов, А. Я. (1997) Грани этнической идентификации // Социологические исследования. № 8

Хайдеггер, М. (1993) Бытие и время. М.

Хотинец, В. Ю. (2000) Этническое самосознание. СПб.

Чеснокова, И. И. (1977) Проблема самосознания в психологии. М.

Berry, J. W. (1996) Immigration, Acculturation and Adaptation. Ontario.

Burns, R. B. (1982) Self-Concept Development and Education. Holt, Rinehart & Winston. London.

Furnham, A., Bochner, S. (1986) Culture Shock. N.Y.

 


[1] Подробнее о национальном «Я-образе» см. в главе 3.1.

 

Версия для печати