Часть 2. Психологические особенности китайцев
Национальный характер
Национальная психология современных китайцев является результатом исторического развития китайской цивилизации на протяжении нескольких тысячелетий ее существования, и прежде всего таких факторов, как длительный феодальный период в истории страны, двухтысячелетнее господство консервативных этико-социальных концепций и положений конфуцианства в жизни общества, каждой семьи, длительное политическое и юридическое бесправие населения, отсутствие демократических традиций в политической культуре, вековая борьба за физическое выживание основной массы китайцев.
Национальный характер является наиболее устойчивым элементом национальной психологии. Он проявляется в специфических связях и отношениях к социально-бытовой сфере, к труду, к своей и другим нациям. Даже порой при беглом взгляде на человека можно заметить черты его национального характера. В ходе многовекового развития в Китае сформировались своеобразная культура, специфический образ жизни и мышления, укоренившиеся в национальном характере.
Сложные процессы, происходившие в жизни китайского общества в последние десятилетия, многопланово и противоречиво воздействовали на национальный характер китайцев. Они способствовали нивелированию таких положительных качеств, как революционный энтузиазм, уважение к страшим, отзывчивость, трудолюбие и в то же время порождали безыдейность и политическую пассивность, способствовали развитию худших качеств личности: вероломства, беспринципности, угодничества, жестокости, приспособленчества.
Для современных китайцев свойствен прагматизм, реализм, деловитость, преобладание личных и семейно-групповых интересов над общественными, определенный цинизм и безыдейность, неразборчивость в достижении целей. Для большинства главным в жизни являются материальные интересы, стремление любым способом разбогатеть, получить хорошую должность, доходное место работы, пристроить получше детей (например, на работу, связанную с поездками за рубеж в совместные предприятия), обзавестись хорошим жильем, выгодно вступить в брак.
Процветает «вещизм», стремление «не отстать от других» в приобретении дорогостоящих, зачастую престижных импортных вещей. Причем если раньше престижным считалось иметь т. н. «четыре старые вещи» (велосипед, часы, вентилятор, радиоприемник), то теперь появились различные другие наборы, в том числе т. н. «четыре новые вещи» (стереомагнитола, двухкамерный холодильник, цветной телевизор, стиральная машина) особенно японского производства. Во многих семьях имеются видеомагнитофоны, мотоциклы, легковые автомашины. Как говорят сами китайцы, в стране распространилось «новое поветрие» — «во всем исходить из денег», развивается «болезнь красных глаз» (зависть к окружающим), процветают коррупция, спекуляция, контрабанда, мошенничество. При этом следует учитывать, что в наибольшей степени изменениям подверглись ценностные ориентации и стереотипы поведения у молодого поколения страны, особенно в крупных городах. Среди этой группы населения получают распространение такие явления, как индивидуализм, цинизм, аполитичность, потребительство. Этому способствуют осуществление в стране хозяйственной реформы, усилившееся экономическое сотрудничество со странами Запада, организация на территории КНР «специальных экономических зон» и т. д. Лозунг «строить социализм в семье» явился дальнейшим развитием старой китайской традиции противопоставления «мы» и «они», где «мы» — члены семьи, родственники, земляки, однокашники, члены одного коллектива и «они» — все остальные. Отношения внутри «мы» служат исходной точкой для налаживания выгодных контактов со «своими» и с внешним миром по принципу заведения и поддержания полезных связей (т. н. «гуаньси»), основанных прежде всего на взаимности. Связи через родственников, земляков, друзей и знакомых, сослуживцев и т. д. основываются на принципе взаимности, на соображении выгоды и пользы. Сеть полезных и выгодных общественных связей определяет в значительной степени социальный статус и престиж чиновника, отношение к нему со стороны окружающих. Наличие таких связей значительно расширяет деловые возможности китайца. Вместе с тем при выяснение реальных возможностей человека следует учитывать, что китайцам свойственно зачастую преувеличивать свои связи, а иногда и просто «блефовать» ими.
Для китайского общества характерна строгая иерархия, основанная на полной зависимости подчиненного от начальника, младшего от старшего. Официальная идеология китайской империи — конфуцианство, длительное время формировавшее психологию различных слоев китайского общества, на первое место выдвигала ценность коллективного начала, группы, что объясняет преобладание групповых связей над личностными в общественном сознании китайцев. Ценность отдельной личности утрачивалась.
Конфуцианство устанавливало строгую иерархию как в семье, так и в обществе. При этом выделялись пять основных взаимоотношений: между отцом и сыном, мужем и женой, старшими и младшими, государством и подданными, между друзьями. Эти взаимоотношения предписывали каждому человеку выполнять свой долг, соответствовать своему предназначению. Общественные отношения, таким образом, трактовались как продолжение внутрисемейных. Разумеется, что в современном китайском обществе едва ли возможно обнаружить полное и неукоснительное следование этим конфуцианским заповедям. Однако, учитывая длительный и интенсивный характер идеологической обработки китайского народа в духе послушания и слепого следования образцам, можно с достаточной степенью уверенности говорить об ощутимом влиянии старых традиций в общественной жизни КНР. Так, в китайских государственных учреждениях до сих пор очень высок дух корпоративности. Проявив неуважение к одному должностному лицу, можно быть уверенным, что его коллеги сочтут себя оскорбленными и постараются тем или иным способом «отомстить обидчику».
Высокая значимость «группы» и групповой деятельности в общественной практике китайцев обуславливает высокую степень контагиозности («заражаемости») ханьцев по сравнению с другими народами. Это означает, что китаец в коллективе более восприимчив к внедрению в его сознание тех или иных идей, легче поддается идеологической обработке и пропагандистскому воздействию.
Вместе с тем необходимо отметить, что ценными в сознании китайцев являются не все связи, а только внутренние. «Закрытость» китайской культуры консервировала в сознании китайского народа установку на соблюдение прежде всего внутрисемейных, внутригрупповых норм поведения, а не межэтнических, межгосударственных. Поэтому очевидно, что идейные и психологические установки, внедренные извне, могут вызывать неприятие в китайском коллективе только потому, что исходят от «чужаков».
Особая значимость внутригрупповых отношений приводит к тому, что «регулятором общественной жизни в коллективе являются не столько правовые нормы и правила, сколько традиции, обычаи, привычки, чувства». То есть юридические установки значат для китайца гораздо меньше, чем мораль, обычаи и традиции. Так, по свидетельствам побывавших в Китае российских граждан, китайские должностные лица требуют не столько соблюдения законов и инструкций, действующих на территории КНР, сколько внешних проявлений уважения к их труду и личности. Кроме того, различного рода связи и знакомства позволяют китайцам без особого труда обходить законы и правила, установленные в КНР. Так, китайские пограничники и таможенники, используя свои родственные связи, зачастую обеспечивают «зеленую улицу» для провоза грузов или проезда представителей фирм за рубеж.
Важной чертой китайцев является боязнь властей, готовность к подчинению и усвоению внушаемых эталонов мышления, образа жизни и действий, преклонение перед авторитетом, чинопочитание. При общении с другими людьми китаец стремится сразу же сориентироваться в их общественном положении, внешне соблюдает четкую иерархию поведения, что выражается соответствующими жестами, позой, голосом, речью (в т. ч. специальными речевыми оборотами). Среди китайцев считается, что в поведении руководителя должна быть определенная степенность, уверенность, плавность и экономичность жестов, в речи — размеренность, лаконичность. Поэтому при общении с китайцем важно сразу же правильно построить отношения с ним, но не унижая при этом его человеческое достоинство, учитывая злопамятность китайцев.
С чинопочитанием связаны и такие черты как начетничество, упование на указание свыше, формализм и инертность в практической деятельности. Следует учитывать, что на китайца зачастую лучше воздействует не логика доказательств, а удачная ссылка на известный ему конкретный пример, прецедент в прошлом, соответствующая случаю цитата. Эти качества во многом предопределяют и живучесть в Китае бюрократических явлений. Следует учесть, что и сама логика рассуждений у китайцев своеобразна, не всегда понятна европейцу, связана с особенностями системы ценностей на Востоке, с другими стереотипами в восприятии внешней среды, спецификой ее связи с внутренним миром, с другими нормами поведения.
Формализм в мотивации деятельности в поведении китайцев не случаен. Традиции Китая требовали до буквы исполнять распоряжения властей, причём с точностью, доведённой до абсурда. Никому не оставалось никаких возможностей выбора, никакой почвы для самостоятельного размышления, а значит, для критического подхода.
Этот формализм проповедовал безусловное соблюдение норм, соответствующих общепринятой морали. Одной их них было уважение к родителям. Никто не сомневается в том, что это благородное, глубокое человеческое чувство. Однако конфуцианцы зачастую доводили его до абсурда. В одной из старинных китайских книг повествуется о некоем Лай Цэн, образцовом сыне, который был настолько преисполнен уважения к родителям, что до семидесятилетнего возраста ходил в коротких штанишках и резвился словно малое дитя, чтобы, не дай бог, не напомнить родителям об их почтенном возрасте.
Формализм у китайцев принимает различные виды, причём весьма интересные. Американский издатель, например, делает всё возможное, чтобы не допустить типографических ошибок на страницах своего журнала. Китайский же совершенно другого сорта. Он стремится оставить наилучшее впечатление о своём журнале у читателей тем, что обнаружил несколько таких ошибок для них. Более того, китайский журнал может начать печатать серию приключенческих материалов и забыть про них где-то на полпути. В Америке это может привести к разорению издателей, но в Китае это «не имеет значения, просто потому, что не имеет значения». Американские инженеры при строительстве мостов производят расчёты с точностью до одной десятой фута. Но когда два китайца начинают рыть туннель с разных сторон горы, они могут не встретиться и закончить работу опять же на разных сторонах. Твёрдое убеждение китайцев заключается в том, что это не имеет значения, поскольку туннель пробит, и если их два, а не один, то тем лучше. Времени достаточно, оба туннеля хороши, долбить как-нибудь, закончить как-нибудь, лишь бы поезд мог пройти как-нибудь. И китайцы очень озабочены только тем, чтобы в их распоряжении было в избытке свободного времени. Конечно, в этом сравнении, приведённом американским учёным, китайцем по происхождению, Линь Ютаном, есть значительная доля иронии. В некоторых видах деятельности китайцы, вместе с тем, не отличаются большой настойчивостью. Можно даже говорить о присутствии у них небрежности, особенно тогда, когда деятельность не приносит им реальных личных выгод.
Одной из важных особенностей ценностной ориентации китайцев является чувство «долга». Долг перед семьей, государством, обществом, вождем, жесткая внутренняя дисциплина всегда были важными категориями в системе социально-этических ценностей в Китае, в течение столетий во многом определяли национальный характер и правила поведения китайцев. Воспитанным человеком считался только тот, кто соединял в себе гуманность и чувство «долга». Долг перед обществом требовал повиноваться принятым нормам и не выходить за рамки привычного. Долг перед семьей заставлял человека обуздывать свои страсти и желания. Поэтому во взаимоотношениях и в обществе, и в семье китайцы должны были следовать принятому стереотипу поведения, контролировать свои чувства, сдерживать свои эмоции и подчинять их установленным нормам. Чувство «долга» в совокупности с фанатизмом, национализмом составляют основу для идеологической обработки населения. С концепцией «долга» связана и концепция репутации человека после его смерти. Считается, что в течение жизни обстоятельства могут принудить человека поступать как угодно, но в старости надо совершать только благие деяния.
Серьезной проблемой в общении является распространенное у китайцев представление о том, что ложь, скрытность, вероломство, лицемерие не являются чем-то предосудительным, особенно при ведении дел с иностранцами. При постановке делового предложения всегда необходимо помнить, что первостепенное значение из всех национальных особенностей для китайцев являются такие понятия как «сохранение лица», «потеря лица», т. е. общественного престижа. Концепция «лица» непосредственно вытекает из предписываемой конфуцианством необходимости правильного исполнения каждым членом общества своей роли с соблюдением всех принятых правил и условностей. Это является условием для приобретения хорошей репутации, уважения в обществе, т. е. «лица».
В традиционном Китае самым страшным для китайцев считалось быть публично уличенным или обвиненным в чем-либо недостойном, потерять репутацию среди окружающих, «потеря лица» была равноценна гражданской казни, являлась страшным моральным позором, который нередко приводил к самоубийству. В Китае давились, бросались в колодцы, закалывали сначала своих жён и детей, а потом, поджигая жилище, предавали смерти себя.
И до сих пор стремление «не потерять лицо» лежит в основе многих поведенческих характеристик китайского населения, но мотивация его стала иной. Нужно ругать себя и бичевать за содеянное зло, неверность руководству, товарищам. Однако достаточно очиститься на словах, публично признаться в тяжком грехе и тем сохранить своё «достоинство», изменить «внутреннее содержание» и таким образом заслужить прощение.
Поддержание своей репутации в глазах окружающих обязательно и допустимо, по взглядам китайцев, любыми способами. Главное — не сам поступок и его последствия, а как он будет выглядеть в глазах других, воспринят и оценен ими, причем прежде всего учитывается внешняя сторона этого восприятия, т. е. нормы поведения согласуются с возможной ответной реакцией окружающих. Допускать ошибки, неправильно или неточно исполнять роль — все это ведет к утрате авторитета и уважения, к «потере лица». Поэтому важным компонентом в поведении китайца становится стремление надлежащим образом исполнять перед зрителями свою роль, т. е. сохранить «лицо», что лежит в основе многих поведенческих характеристик китайского населения. Ради «сохранения лица» покрывались не только административные ошибки, но даже казнокрадство и воровство. И в современных государственных учреждениях КНР начальник из боязни «потерять лицо» никогда не будет делать того, что по неписаным правилам должен исполнять только подчиненный, например, носить портфель с документацией. Другим любопытным проявлением той же концепции «лица» оказывается присущий китайцам страх обнаружить свое незнание того или иного предмета, доходящий, к примеру, до того, что китаец никогда не признается в том, что не знает маршрута, о котором его спрашивает случайный прохожий. «Концепция лица» способствует тому, что в сложной жизненной ситуации китаец предпочитает нарушить закон, чем признаться в безвыходности своего положения.
Из концепции «лица» следует, что слова и дела в понимании китайцев не обязательно должны совпадать. Все это заставляет китайца в самых различных ситуациях становиться актером, постоянно играть роль, манерничать, стремиться создать у окружающих положительное о себе впечатление. Спасая «лицо», китаец может с возмущением и негодованием отрицать свой неблаговидный поступок, несмотря на его очевидность. Отсюда же проистекают зачастую хвастливые заявления китайца, явно превышающие его реальные возможности, излишняя патетичность, экзальтированность и клятвенность обещаний, иногда и примитивные попытки обмана, упорствование. При этом признаком такого обмана часто являются нежелание китайца продолжать разговор на эту тему, углубляться в детали, отмалчивание, пассивность в беседе, стремление перейти на другую тему, вплоть до игнорирования прямых вопросов. С этим связано и желание китайца добиться от противника, оппонента хотя бы формального признания его вины, его ошибки. В этой связи требуется иногда разобраться в реальных причинах невыполнения обещаний, в отличие от тех, которые он может привести сам для «сохранения лица». Другой стороной этого вопроса может быть преувеличение китайцем своих возможностей, подчеркивание готовности выполнить любое дело. На практике очень часто случается так, что китаец при просьбе российского партнёра помочь в чём-либо, еще не представляя себе ее сложности, заявляет, что выполнит все намного раньше, чем это необходимо. И он изо всех сил старается сдержать свое слово. Но, не уложившись в указанный им самим срок или некачественно выполнив задание, он не признается в том, что переоценил свои возможности и способности, а станет искать различные объективные причины, которые помешали ему выполнить данное им обещание.
«Сохранить лицо» — это такая особенность китайского характера, при которой они испытывают потребность чувствовать внутреннее превосходство над собеседником, партнером.
Необходимо иметь в виду, что одним из условий дачи согласия на деловое сотрудничество с иностранным партнёром для китайца является его убежденность в том, что он остался в выигрыше и даже сумел его переиграть. Это поднимает его в собственных глазах и позволяет чувствовать свое превосходство над соотечественниками. Но нельзя при этом российскому партнёру «терять свое лицо», иначе можно потерять уважение к себе со стороны китайца, что скажется в дальнейших взаимоотношениях.
В практическом плане это проявляется также в том, что основные вопросы в беседе не выдвигаются сразу, подаются обычно в иносказательной форме, вскользь или в виде намека, что дает возможность предварительно прозондировать мнение собеседника, чтобы не получить прямой отказ, т. е. беседа ведется как бы по спирали, от несущественных моментов, отвлеченных тем к главному и обратно. В свою очередь, и ответ, возможная реакция также выражаются в опосредованной форме, намеком, чтобы не обидеть собеседника прямым отказом. Например, как отказ или оценку «неудобства» темы беседы можно воспринимать резкий перевод на другую тему, молчание или длительную паузу при ответе на заданные вопросы. Естественно, что такой стиль беседы определяется и наличием времени, и уровнем собеседников, и обсуждаемым вопросом. В этой же связи спорные и сложные вопросы зачастую решаются через посредников, поскольку в этом случае «лицо» обеих ведущих переговоры сторон «не страдает» при любом их исходе.
В этой связи к положительным чертам ханьцев следует также отнести такие, как достаточная честность, стремление выполнять обещания, гостеприимство и отсутствие жадности. Но эти положительные черты характера основываются не столько на действительной доброжелательности, сколько на боязни «потерять лицо».
Конфуцианство придавало китайскому народу на протяжении столетий идею значимости «формы», а не содержания. Важным и значительным оказывались не внутренние переживания индивида, не его чувства, а то, что он должен был выражать в соответствии с местом, занимаемым им в социальной иерархии. Формальные обязанности, которые он должен при этом выполнять, рассматривались конфуцианством в качестве особой ценности. В частности, экзаменационная система в старом Китае, служившая для отбора кандидатов на государственную службу, также основывалась на принципе предпочтения формы содержанию, при этом оценивалось не действительное знание предмета, а соблюдение внешних атрибутов. Необходимо отметить, что такой подход сохраняется в китайских учебных заведениях до сих пор. По рассказам российских стажеров, обучающихся в вузах КНР, китайские преподаватели строго следят, например, за тем, чтобы количество иероглифов в сочинении соответствовало установленным требованиям. В противном случае оценка снижается, независимо от содержания и качества самого сочинения.
Очевидно, с этим связана общеизвестная склонность китайцев к театрализации своего поведения. Эта особенность поведения трудна для понимания представителями иной национально-культурной традиции. С ней длительное время связывали такие «врожденные» качества китайцев, как лживость, неискренность, лицемерие. Однако причиной, побуждающей китайца говорить не то, что он думает на самом деле, и поступать не так, как ему, может быть, хочется, является мощная психологическая традиция следовать принятым правилам, а не какие-либо особенности генотипа ханьцев.
Ценность всего китайского как одно из наиболее значимых отражений в сознании ханьцев, которая в силу преемственности форм общественного сознания и наследования идей и институтов прошлого присутствует во «внутреннем опыте» населения в качестве традиционного устойчивого элемента, способствует формированию ценности пользы, всего рационального. Традиционно рациональным и разумным у китайцев считается все то, что может принести какую-либо ощутимую для них выгоду. Естественно, что все средства, ведущие к достижению конкретной цели, считаются полезными и разумными. Поэтому при оценке партнера китаец прежде всего стремится определить, какую конкретную выгоду данное лицо преследует и насколько это общение ему выгодно. Если же действие партнера по коммуникации непонятно и необъяснимо, то это вызывает у него чувство беспокойства. Для китайца существование бескорыстных мотивов не представляется возможным. Всякая иная постановка вопроса или объяснение того, что мотивом является стремление познакомиться и подружиться, узнать человека поближе, выразить сочувствие и так далее, может рассматриваться китайцем в качестве уловки, направленной на маскировку истинных, всегда утилитарных целей. Поскольку в такой ситуации мотивы непонятны, действия, вызванные ими, представляются опасными, китаец, как правило, на развитие контакта не идет.
Из положительных черт ханьцев можно выделить умение довольствоваться малым при необходимости, быстрая адаптация к новым условиям, предприимчивость, упорство, стоицизм, организованность. В то же время местное население отличается достаточно высоким уровнем общественной дисциплинированности и идеологической устойчивостью. При этом необходимо отметить, что эти черты китайцев определяются не только их традиционно-исторической конфуцианской моралью и этикой, но и постоянным массированным воздействием со стороны руководства страны через органы Коммунистической партии Китая и средства массовой информации, которые широко пропагандируют указанные «издревле присущие китайской нации черты и особенности» в целях сохранения стабильности социально-политической обстановки. До настоящего времени такая стратегия и тактика Пекина в решении внутриполитических вопросов и социальных проблем остается весьма эффективной и продолжает давать положительные результаты.
Китайцы не любят рискованных коммерческих операций, предпочитая накапливать капитал, расширять дело постепенно, наверняка. Они не любят торопиться в работе, умеют долго выжидать благоприятного момента. Сложные вопросы прорабатываются терпеливо, скрупулезно. Китайцы азартны, но расчетливы, не любят экспромт, предпочитая ему заранее разработанный план, учитывающий различные варианты развития событий, то есть, теряя во времени, они стремятся выигрывать в качестве, в надежности. Например, китайцам не свойственна безрассудная, импульсивная месть. Акт мщения готовится долго, иногда годами, пока не будет должной уверенности в его осуществлении. Это характерный сюжет многих китайских художественных фильмов и книг. Такой подход нашел свое отражение в оперативном искусстве и в тактике действий Народно-освободительной армии Китая (НОАК) — «не начинать боевых действий, если нет полной уверенности в победе», «создавать подавляющее превосходство в силах на направлении удара для гарантированного успеха» и т. п.
Китайцы, как правило, не любят сразу давать ответ на сложный вопрос, им требуется время на обдумывание, своеобразное внутреннее «созревание». Следует также учесть, что важные вопросы китайцы обычно решают в семейном кругу, любят советоваться с близкими, родственниками, с друзьями.
Важной чертой национального характера китайцев является трудолюбие, но при этом наиболее сильным побудительным мотивом выступает личная выгода. Существует и прагматическое отношение к труду как к вынужденной необходимости, обеспечивающей источник существования.
Китайцы в любой другой стране, куда их по воле судьбы забрасывает жизнь, остаются истинными китайцами. Они полностью сохраняют свои традиции и привычки, ведут присущий только им образ жизни. Селятся они, как правило, уединёнными общинами, получившими во всём мире характерное название «чайна таун». Китайцы за границей выделяются, проявляя свои национальные качества: предприимчивость, энергичность, стремление получше устроиться.
Психологию такого китайца хорошо показывает японский профессор Хаясэ. «Они питались поначалу одной рыбой, откладывая каждую йену, которую приносила им профессия цирюльника, повара или портного, — описывает он адаптацию хуацяо к условиям жизни в Японии, — когда средств хватало на старенький велосипед, они приобретали его, и кто-нибудь из семьи превращался в бродячего торговца. Второй ступенькой становился подержанный мотоцикл. На этой стадии китаец делается более уверенным в себе и даже становится агрессивным. Он уже старается не просто продать что-нибудь, но и ссужать деньги, товары в долг под процент. Если у него находился родственник или приятель, который уже миновал эту стадию развития, ему удавалось получить у последнего взаймы какую-то сумму для приобретения лавочки. Потом он превращался в оптового торговца, с которым безденежные крестьяне предпочитали расплачиваться рисом нового урожая или эквивалентными сельскохозяйственными продуктами. Расширяя свою ростовщическую деятельность, китаец приобретал участок земли и строил на нем фабрику-рисовушку, нанимал работников».
По этой причине в большинстве стран Юго-Восточной Азии оптовая и розничная торговля, а также экспортно-импортные операции сосредоточены в руках китайских эмигрантов (Камбоджа — 80%, Малайзия и Сингапур — 22%).
Постоянное стремление извлечь из всего выгоду породило в китайцах такие черты как практицизм, расчетливость, жадность к деньгам, скупость, бережливость. Бережливость и рационализм китайцев, вызванные длительной борьбой за выживание, постоянной нехваткой материальных средств, проявляются в том, что в населенных пунктах значительная часть отходов идет в дело. Утилизируются даже осколки стекла, тряпки, жестянки и прочее, в том числе через систему сбора вторсырья. В свою очередь, эти черты служат благодатной почвой для распространения взяточничества, коррупции, злоупотребления служебным положением. Но при соответствующей заинтересованности китаец способен упорно, самоотверженно трудиться, проявлять инициативу. Как правило, в работе они неторопливы, обстоятельны, рациональны.
При всей своей практичности китайцы не любят точность. Это выражается и в стремлении, например, говорить «несколько сотен» или просто «немало», никогда не указывая точное число, и в манере, употребляя иероглифы в письме или печати, заменять их каждый раз другими, звучащими одинаково, но имеющими отличный смысл. Или пример с возрастом, когда человеку приписывают вместо, скажем, сорока трёх — пятьдесят лет. Он отражает привычку считать десятками. «Китайцы, — вспоминает Р. Дэвидсон, — никак не могли понять нашего стремления к точности, и почему мы всегда стараемся определить возраст с точностью до нескольких лет, а расстояние — с точностью до нескольких миль».
Китайцев также отличают смелость и решительность, хитрость и изворотливость, изобретательность и коварство, жестокость. Эти качества в полной мере проявляются и в быту. Известен, например, традиционный способ подготовки некоторых мясных блюд для гурманов — перед разделкой живое животное (свиней, собак и т. д.) подвешивают за лапы и отбивают палкой для придания особого вкуса мясу, вызываемого ферментами, выделяемыми организмом от болевых ощущений. Жестокость особенно быстро проявляется в массе, при скоплении народа.
Прагматизм китайцев связан и с такой чертой как «всеядность», пониженный порог брезгливости. Компоненты китайской кухни включают большое количество представителей фауны и флоры, считающихся неупотребительными или мало употребляемыми в пищу у большинства народов мира. Характерной в этом плане является развернутая в последние годы в Китае пропаганда такого способа борьбы с крысами как поедание их. Рекламируется питательность и хорошие вкусовые качества крысиного мяса, даются рекомендации по приготовлению блюд из него в ресторанах. В пищу идут змеи, улитки, дождевые черви, мясо кошек, собак и т. д.
Китайцы отличаются высокой обучаемостью, склонны к подражанию, заучиванию наизусть, повторам. При этом их мышлению свойственны конкретность, образность. При необходимости обучения китайца, следовательно, целесообразно шире использовать схемы, рисунки, памятки. Они весьма наблюдательны и любознательны, способны, например, легко узнавать иностранца уже после первой встречи. Любознательность у многих очень часто переходит в назойливое бесцеремонное любопытство. Весьма характерным в этом плане является быстрое скопление массы зевак после незначительного происшествия на улице, при появлении, по их представлениям, необычно одетого человека и т. п. Поводом для скопления любопытных может иногда стать даже само появление иностранца, беседа с кем-нибудь из местных жителей на китайском языке в районе, где редко бывают иностранцы. Эта черта у китайцев проявляется в стремлении узнать больше подробностей о собеседнике, чем нужно для решения конкретного вопроса. При подготовке встреч, вероятно, необходимо первостепенное внимание уделять содержанию беседы, исключающей возможность возникновения у китайца различных подозрений и обеспечивающей возможность продления установленного знакомства.
Отношение к своей и другим нациям
Господствующая в стране на протяжении столетий конфуцианская идеология рассматривала Китай как «островок цивилизации» в море «варварства» и способствовала культивированию националистических настроений среди широких масс населения. Все китайское рассматривалось в качестве эталона цивилизованности и культуры, соответственно, все некитайское считалось неполноценным, несовершенным. Все это привело к формированию в Китае великодержавного ханьского шовинизма, что в значительной степени способствовало обострению межнациональных отношений в стране. Уверенность в превосходстве всего китайского была доведена в сознании китайцев до абсолюта, что вело к некритическому восприятию своего исторического опыта, пренебрежительному отношению к культуре и традициям других народов.
В дополнение к этому, китайское руководство всегда проповедовало национальную исключительность этого государства и народа, формируя тем самым основанную на чрезмерной эмоциональности национальную гордость китайцев.
В китайцах высоко развиты чувства национального самосознания, национальной гордости и достоинства. Они гордятся своей историей и культурой, успехами в социально-экономическом развитии. Хотя китайцы нередко откровенно и резко критикуют свои недостатки, однако, как правило, довольно болезненно воспринимают такую критику со стороны иностранцев.
Для национальных чувств ханьцев весьма характерной является любовь к месту, где он родился и вырос, тесная связь с земляками, взаимная поддержка. Это четко проявляется за рубежом, в создании земляческих союзов, в Китае, при назначении на руководящие должности и т. д. В КНР существуют определенные стереотипы представления о характеристиках уроженцев разных районов страны. Так, считается, что хунаньцы упрямы, шаньдунцы — откровенны и вспыльчивы, сычуаньцы — болтливы, что самые красивые женщины в Сучжоу. Характеристика различных районов видна в известной китайской пословице, что лучше всего «родиться в Сучжоу, вырасти в Ханьчжоу, питаться в Гуанчжоу, умереть в Люйчжоу» (т. е. в Сучжоу — самые красивые, в Ханьчжоу — лучший климат, в Гуаньчжоу — лучшая кухня, в Люйчжоу — сухая почва, в которой лучше сохранится тело после смерти).
При выяснении установочных данных и заполнении документов следует учесть, что по старинке в качестве места рождения («цзы гуань») указывается провинция и уезд — родина родителей, хотя сам человек реально мог родиться в другом районе.
Отношение к другим нациям определяется насаждением в течение многих веков в китайском обществе китаецентристской идеологии, концепции «Китай и варвары». По представлениям древних мыслителей, Поднебесная — это окружающий человека мир, подчиняющийся власти китайского императора. Сам император является сыном Неба и отвечает за порядок в Поднебесной, включающей все народы и государства на земле. Поскольку он живет в Китае, то последний представляет собой центр мира и является Серединным государством с самым высоким уровнем культуры. Все территории, находящиеся за пределами Серединного государства, считались населенными варварами. Воззрения конфуцианского эгоцентризма длительное время господствовали в Китае, и, в соответствии с ними, ничто иноземное китайцами не признавалось. Позже политика иностранных держав, направленная на грабеж и порабощение Китая, ассоциировалась порой в народе с деятельностью любых иностранцев. Поэтому длительное время сохранялась неприязнь и подозрительность к «заморским чертям» (янгуйцзе), «длинноносым» (да бицзе), «облезлым» (ляо мао), как пренебрежительно и презрительно называли европейцев. В КНР это особенно проявлялось в период «культурной революции», когда советских людей обычно называли «сусю» (советский ревизионист). С другой стороны, многие годы наблюдалось преклонение «отсталого» Китая перед «передовым» Западом.
На начальной стадии изучения перспективного делового партнёра необходимо помнить, что китайцы относятся к иностранцам с недостаточным уважением и даже если и не высказывают презрения, то могут дать почувствовать свое снисходительное отношение. В большей степени это проявляется в отношении к представителям негроидной и монголоидной рас. К примеру, китаец может с презрением отнестись к иностранцу даже в таких случаях, если тот не умеет есть палочками, а то, что приемы или встречи не обставляются торжественностью, особенно роняет иностранцев в их глазах.
В свою очередь, в чем мы считаем свое превосходство над китайцами, далеко не производит на них впечатления. Китайцы не хотят ничего делать по чужому примеру, они согласны лучше отказаться от многого, чем стать в подчиненное положение. Все практические способности и достижения европейцев не производят на китайцев должного впечатления, они при случае готовы воспользоваться тем, что они считают для себя нужным, но никогда не сознаются, что в данном случае взяли пример с европейцев.
В настоящее время КНР проводит курс на развитие всесторонних связей с зарубежными странами. Растет число иностранцев, приезжающих в Китай. Их пребывание в стране считается чрезвычайно важным делом. Поэтому отношение ко всем иностранцам, независимо от того, из каких стран они прибыли, в основном доброжелательное. В Китае известно изречение «у нас друзья повсюду в Поднебесной». В контактах с иностранцами китайцам рекомендуется следовать словам видного деятеля КНР Чжоу Эньлая, который говорил, что в отношении иностранных гостей надо проявлять сердечную дружбу, относиться к ним без низкопоклонства и высокомерия. Сейчас иностранца китайцы между собой иногда называют словом «лаовай», которое имеет фамильярно-разговорный оттенок и может употребляться в ироническом контексте. Необходимо отметить, что после длительной изоляции Китая от внешнего мира китайцы с готовностью и интересом идут на знакомство с европейцами. Оно обычно начинается с выяснения страны, откуда приехал иностранный гость. Кстати, страну пребывания можно назвать не «Китай» (Чжунго), а «драгоценная страна» (гуйго), что будет расценено как большая почтительность, элемент дипломатического этикета.
В отношении китайцев к другим нациям есть существенные отличия в подходе к конкретным народам. В отношении к американцам, западным европейцам зачастую проявляются зависть, подобострастие, вплоть до низкопоклонства, стремление к подражанию. Особенно это характерно для части городской молодежи. К японцам — двойственный подход. Налицо естественное признание успехов в Японии, однако в нем проскальзывают и чувства настороженности, враждебности, корни которой уходят в историю и связаны с сохранением в памяти поколений японских зверств в Китае в период войны.
Отношение к русским формировалось под воздействием антисоветской политики Пекина, длительной антирусской пропаганды. Отдельные пропагандистские стереотипы довольно прочно внедрились в массовое сознание населения, например, о территориальных претензиях к России, о «российской угрозе». Однако различные слои населения в разной степени подвержены этой пропаганде. Отрицательные установки в отношении нашего народа больше проявляются у людей среднего возраста, кадровых работников, военнослужащих. Вместе с тем среди части интеллигенции, рабочих и руководящих кадров, особенно старших возрастов, сохраняются чувство симпатии, уважения к России, русским людям, большой интерес к жизни русского народа. Китайской городской молодежи свойственно любопытство, интерес к России, стремление самим разобраться в сложных проблемах российско-китайских отношений. Они часто сами стремятся вступить в беседу с российскими гражданами, стремятся непосредственно, из первоисточника узнать о жизни в России. Особенно заметно рост интереса к России, желание общаться с нашими гражданами проявляются в Китае с начала 90-х годов ХХ века, по мере расширения отношений двух стран в различных областях, увеличения количества позитивных публикаций о нашей стране, проведения торгово-экономических, научно-технических выставок и т. п.
К народам развивающихся стран Азии и особенно Африки китайцы относятся, как правило, пренебрежительно, вплоть до расистских настроений и действий.
Китайский народ всегда славился своей преданностью родине и национализмом. Однако осознание отсталости страны в экономическом, политическом и культурном плане не могло не затронуть национальную гордость. Поэтому необходимость «отбрасывать старое и создавать новое», что в понятии китайцев и есть инновация, породила новую доминантную черту национального характера — стремление к новому. Именно умение современных китайцев творчески усвоить и использовать в интеллектуальной и хозяйственной практике инновации стало основой стремительной модернизации страны. Нельзя не заметить, что способность китайцев к инновациям подкрепляется фундаментальными основами национальной традиционной культуры и чувством национальной исключительности и превосходства, а также упорством в достижении цели и трудолюбием.
Одна из характеристик национальной психологии китайцев — рациональность мышления — выражается в том, что для китайцев полезным и заслуживающим поощрения является только то, что способствует процветанию китайской государственности, ее распространению вширь. Причем совершенно не имеет значения, какими средствами эта цель будет достигаться. Характерным проявлением такого прагматизма является известное высказывание Дэн Сяопина о том, что «неважно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей». Поэтому тезис о том, что для расширения влияния Китая в мире допустимы любые средства, в том числе и военные акции, вполне укладывается в рамки традиционных взглядов китайцев. К тому же конфуцианская доктрина превосходства китайцев над своими соседями явилась моральным оправданием и обоснованием идеи обособленности ханьцев, их права «просвещать» другие народы, «преподавать им уроки». Не случайно нападение Китая на Вьетнам в 1979 году преподносилось китайской пропагандой как «урок», «преподанный» несговорчивым вьетнамцам. В настоящее время есть основания полагать, что рост экономической и военно-политической мощи Китая, повышение роли КНР на международной арене будут способствовать дальнейшему нарастанию националистических и китаецентристских настроений в китайском обществе, особенно в армии, являющейся одним из наиболее консервативных государственных институтов, где традиционные ценности постоянно культивируются и воспроизводятся.
Этнические установки, национальные стереотипы, национальные предрассудки Китая, отношение китайцев к народам других стран оказывают влияние на установление и закрепление знакомств с интересующими людьми. В ходе изучения необходимо помнить, что на китайцев необходимо произвести впечатление знанием китайских традиций, порядка общения, а особенно уровнем организации проведения встреч. Исходя из этого, китайцы будут судить об уровне российского предпринимателя, его общественном положении и возможностях.
Национальный склад ума
Национальный склад ума характеризует особенности мышления китайцев, которые формировались под воздействием исторических и социально-экономических условий страны, национальной культуры. В свою очередь, знания об особенностях психического склада китайцев являются достоверным основанием для уверенного ожидания той или иной интеллектуальной реакции у отдельного представителя этой нации или целого коллектива, что, несомненно, следует активно использовать.
Для ханьцев характерны развитость конкретного мышления, стремление к уточнению и детализации в тех случаях, когда, с точки зрения европейца, в этом нет никакой необходимости. Китайцы отличаются хорошей зрительной памятью. Их язык, являющийся одним из труднейших языков в мире, имеет в своей основе иероглифическую письменность, усвоение которой возможно только через конкретное восприятие образов. Поэтому наглядное, зримое стало у китайцев наиболее доступным для восприятия. В этой связи при инструктаже китайца желательно использовать схемы, рисунки, планы; указания должны быть возможно конкретнее и подробнее. Речь китайцев часто насыщена повторениями и разъяснениями, при этом сами повторы воспринимаются как подчеркивание важности сказанного. Китаец мыслит как бы целыми понятиями, сменой образов, зачастую пренебрегая важными деталями, что приводит его в ряде случаев к совершенно нелогичным, с точки зрения европейца, выводам. Он может всячески уходить от главной темы, уклоняться от прямых ответов на поставленные вопросы, стремиться повернуть беседу в нужном ему направлении. Для склада ума китайцев характерна непоследовательность и изворотливость. Китаец редко идет к намеченной цели прямым и коротким путем, стремиться использовать различные окольные варианты, зачастую, с точки зрения европейца, явно не нужные и лишь уводящие от цели. При этом китайцы инстинктивно презирают абстракции, они готовы пользоваться ими весьма произвольно и даже цинично в качестве фиктивного обоснования своих действий или прикрытия своих истинных замыслов.
Характерной особенностью является обилие символов в речи, в быту, в искусстве, в деятельности средств массовой информации. Широко используются иносказания, аналогии, намеки, фразы-клише, идеологические обороты, выражения на древнекитайском языке (веньяне). Примерами политической символики являются такие как компания «пять норм, четыре красоты, три горячих любви», «четыре критерия отбора кадров», «четыре основных принципа»; примерами бытовой и искусствоведческой символики — подарки-символы: персик — пожелание долголетия, рыба — символ богатства, лубочная картина с изображением 5 летучих мышей — пожелание удачи, почета, долголетия, богатства, радости и т. д. Целый ряд поверий и символов связан с китайской системой летосчисления по так называемому «буддийскому» (лунно-солнечно-юпитерному) календарю, который применяется в Китае наряду с григорианским и «сельскохозяйственным». В частности, соответствие в 12-летнем цикле каждого года определенному животному (крысе, быку, тигру и т. д.) увязывается с личными качествами и судьбой человека, родившегося в этот год.
Китайцы обладают нелогичным складом ума. Практически невозможно заставить китайца, даже если он от вас зависит, сделать то, что он не хочет. Не желая принять деловое предложение, он не будет отказываться прямо и откровенно, а станет откладывать, просить дать ему возможность подумать, будет «забывать» приходить на встречи, притворяться непонимающим, ссылаться на свои слабые умственные способности. В этом случае никакие доводы не помогут его убедить.
Может произойти и так, что, даже дав согласие работать с вами, китаец в любой момент откажется от этого. Оправдывая свое решение, он прибегает к неискренности и даже лжи. Лживость китайцев — отличительная их особенность. Привыкший лгать, китаец никогда не сознается в обмане. Будучи изобличенным, он все равно будет доказывать, что говорил правду.
Китайцы гораздо больше ценят мудрость стариков, чем достоинства молодых — силу, ловкость, решительность и отвагу. Рациональное в них всегда преобладает над эмоциональным. Даже раздраженный, китаец всегда готов покориться велениям здравого смысла и охотнее прибегнет к аргументации, чем к силе.
При постановке китайцу делового предложения российскому партнёру следует обращаться к его разуму, неоднократно и обстоятельно излагая ему все преимущества, которые он получит от сотрудничества с ним. Излишнее и несвоевременное давление может отпугнуть китайца и, в конечном счете, привести к разрыву отношений.
Национальный темперамент и национальные чувства
Национальный темперамент — это динамическая характеристика проявления всех компонентов психического склада нации. Динамические особенности поведения и поступки людей всегда несут отпечаток национальной принадлежности, и в этом сказывается влияние национального темперамента. Это традиционные типичные формы поведения, выработанные в течение длительного периода специфическими условиями существования нации.
Китайцы, говоря о характере иностранцев, называют его «вай сан», то есть открытым, а свой характер называют «нэй сан», скрытным, замкнутым. Такое положение сложилось много веков назад, когда под воздействием конфуцианской системы ценностей все, что было связано со сферой чувств, с эмоциональным началом, личными переживаниями, склонностями и интересами, оттеснялось на задний план перед категорией «долга». Поэтому во взаимоотношениях и в обществе, и в семье китайцы должны были следовать принятому стереотипу поведения, контролировать свои чувства, сдерживать свои эмоции и подчинять их установленным нормам. Форма и церемониал конфуцианской цивилизации приобрели большую силу и продолжают оказывать влияние на жизнь современных китайцев, строго предписывая определенные нормы поведения, речи, обращения, одежды. Однако по мере бурных перемен в стране и расширения взаимоотношений с другими народами и культурами старое в Китае все больше нивелируется, происходит все большая унификация поведения. Тем не менее сами китайцы, говоря о сдержанности своего характера, сравнивают его с термосом, который внутри горячий, а снаружи холодный.
В настоящее время большей части китайцев свойственны высокая возбудимость, эмоциональность, впечатлительность, хотя этические нормы Востока требуют сохранения внешней беспристрастности (когда речь идет о собственных проблемах), показного спокойствия и вежливости, хороших манер. В этой связи иногда бывает затруднительно определить истинную реакцию собеседника, выявить обиду, недовольство. При этом с учетом злопамятности китайцев открытая негативная реакция может последовать значительно позднее, при удобном для китайца случае. В отношении с другими людьми принято демонстрировать показную вежливость в восточном ее понимании, в которой проявляются присущий китайцам артистизм и лицемерие. Признаком хорошего тона являются использование условных фраз из китайского этикета, частая улыбка, даже если говорить о своих неприятностях. Со стороны собеседника, наоборот, уместно в таких случаях выразить скорбь, в том числе у мужчин не зазорным считается пролить слезу. Существуют и традиционные фразы-формулы вежливости, с которых начинается и которыми заканчивается беседа, с которыми встречают и провожают гостя. Во время приветствия принято обмениваться рукопожатием, в знак уважения здороваются обеими руками. В первую очередь жмут руку наиболее высокопоставленного лица, а при еде, например, стремятся положить гостю лучший кусок. У китайцев невежливым считается смотреть в упор на собеседника, а отвод глаз иногда воспринимается нашими соотечественниками за проявление неискренности. Во время беседы желательно держаться спокойно, уверенно, степенно, без лишней жестикуляции.
Формы проявлений эмоций и чувств китайцев своеобразны. Они гораздо шумнее европейцев выражают свои восторги. Если китайским зрителям, пришедшим в театр, например, особо понравится какая-нибудь сцена из спектакля, они громко повторяют сами все реплики актёров. Когда это касается песни, то спонтанно начинают петь её хором. Аудитория реагирует остро, с грубоватым юмором, но не возбуждается чрезмерно. Весь зал аплодирует ритмично, в такт. При этом пожилые люди больше обращают внимание на сюжет, чем на исполнение. Молодые, наоборот, больше увлекаются исполнением. Развитие действия, страсти, изящества — вот что имеет большое значение как для рабочего, так и для крестьянина, торговца, студента.
Однако внешняя эмоциональность у китайцев объясняется скорее непосредственным возбуждением, нежели чувствами. Между эмоциями и чувствами может и не быть взаимной связи. Как известно, чувства, а не эмоции являются мотивами действия. И у китайцев эмоции обычно не приводят к решительным поступкам. Эмоции у них не всегда являются выражением испытываемых чувств. Чувства, а за ними, следовательно, и действия могут быть вызваны несколькими ярко выраженными эмоциональными состояниями, да и то не всегда. По этой причине в Китае резкое выражение эмоций не может считаться надёжной предпосылкой для предсказания поведения людей.
В то же время достаточно тонкий анализ выражения эмоций способен обнаружить в эмоциональном состоянии партнера по общению отдельные компоненты, которые неподвластны произвольному регулированию. Это делает голос и мимику чрезвычайно важным информативным индикатором эмоциональной сферы личности китайца, а следовательно, и чувствительным инструментом влияния. В этом плане следует выделять в речи темп, ритм и паузы, которые являются составными элементами процесса более точного понимания китайца при общении с ним. Например, скорость проговаривания слов (несмотря на тональность, которая сохраняется независимо от скорости речи) в условную единицу времени у китайцев выше, чем у русских.
При этом в процессе общения следует учитывать и наличие в китайском обществе социальных различий. Традиционно в Китае считается, что чем выше авторитет китайца (равно как и занимаемое им социальное положение, а также возраст), тем медленнее и многозначительнее должна быть его речь. Поэтому столь разительны отличия, скажем, неторопливой и напыщенной речи китайского «ганьбу» высокого ранга от примитивной, односложной и торопливой речи китайского крестьянина. Не случайно одной из наиболее характерных черт китайской культуры общения является отсутствие каких-либо поспешных действий. Что бы ни произошло, не надо торопить события. Это нашло свое выражение и в китайских поговорках, одна из которых гласит: «Не страшно медленно, страшно остановиться». На практике известен случай, когда китаец, издерганный нетерпеливым исполнительным директором СП, на ломаном русском языке произнес: «На Востоке торопиться не принято, начальник». Торопливость и суетливость ассоциируются в сознании китайца с неуверенностью в себе и вызывают вполне определенную негативную реакцию в отношении партнера по общению. Более того, непривычный стиль общения может стать причиной полного разрыва отношений по его инициативе.
Существуют и заметные социальные и значительные диалектные различия. В разговоре в своем кругу (в социальной группе, семье, коллегами и друзьями) скорость речи намного повышается. Окончания слов или фраз «проглатываются» и вместо обиходного языка появляются профессиональные и бытовые жаргоны. В официальной обстановке темп речи сдержан, формализован стереотипными фразами, артикуляция принимает четкий и твердый характер, мимика и жесты минимальны. Понятно поэтому, что эффективность общения с китайцами не может быть высокой без овладения механизмом осмысления их высказываний на китайском языке и самостоятельного построения фразы в привычной для восприятия речи. Проведённое исследование вербальных и невербальных проявлений речевой коммуникации китайцев позволяет выделить некоторые типичные психологические состояния. В частности, четкая вокальная артикуляция, тихий голос и стилизация речи характеризует душевный настрой китайцев, его убежденность, самообладание. При этом может несколько напрягаться его тело, но степень напряжения при этом не мешает выражению мысли. В то же время небрежное произнесение и формирование звуков наблюдается в стрессовых ситуациях. При этом китаец, как правило, проявляет бесцеремонность. Если хорошая вокализация сопровождается сдержанностью и скрытостью желаний, то это может свидетельствовать о чувстве комфорта, удовлетворения, удовольствия.
Общение китайцев между собой и те особенности, которые они проявляют при этом, вытекают из этнокультурной общности, системы социальных ролей и носят, как правило, этикетный характер. Например, при получении подарка или приятного известия, при встрече со старым знакомым китайцы бурно выражают удовольствие и радость собеседнику своим удовлетворением и принимаются описывать все лучшие качества воспринимаемого им человека, говорят о том, что они не достойны его внимания и т. д. В контексте изложенного следует, что в процессе поддержания деловых отношений с китайцами следует учитывать те особенности речевого этикета, которые являются общепринятыми в данной этнической общности. При этом независимо от повода установления контакта выбор темы для его дальнейшего развития должен одновременно отвечать трем основным требованиям: тема должна быть адекватна обстановке и времени; содержать возможно больше тождественных и минимальное количество противоречивых точек зрения.
В процессе делового сотрудничества необходимо учитывать, что китайцы общительны и довольно часто бывают болтливы. В общении друг с другом они не скрывают подробностей своей частной жизни, открыто их обсуждают в присутствии родственников и даже посторонних людей. Как правило, соседи знают друг о друге все.
Особо следует подчеркнуть простоту и непосредственность в общении, полное отсутствие стеснительности и каких-либо комплексов у китайцев всех возрастов. Не стоит обижаться на вопросы личного характера. Ваш новый китайский знакомый может спросить вас о возрасте, семейном положении, наличии детей и т. д. Это не более чем освещенное традицией проявление искреннего к вам интереса.
Взаимоотношения в стране отличаются большой длительностью и непрерывностью. Китайцы считают, что если уж вступил с кем-то в близкие отношения, то поддерживать их нужно всю жизнь. Конечно, в этом есть известная доля преувеличения. Однако некоторые виды взаимоотношений, например, между родителями и детьми, связи между дальними родственниками и товарищами по работе и службе действительно гораздо более устойчивы и длительны, чем у нас. Человек остаётся чрезвычайно привязанным к своим родителям независимо от возраста и дела, которым он занимается.
То же самое относится и к связям между очень дальними родственниками, сослуживцами и давними знакомыми. В Китае не забывают никогда своих хороших друзей, тех, кто в чём-то оказал помощь, поддержку или просто сочувствие.
Вместе с тем в последние годы наблюдается слабость коммуникативных связей среди китайцев, не объединённых родственными или коллективными узами. Причём это прослеживается не только по «вертикали», но и по «горизонтали». В основе такого социального явления, находящего широкое проявление в психологии китайцев, лежит свойственное им нежелание порождать конфликтные ситуации в межличностных отношениях, с одной стороны, и распространённый в стране очень стойкий принцип, который носит название «моя хата с краю, я ничего не знаю» — с другой.
Китайцы любят шутку, она помогает смягчать натянутость и настороженность в беседе с иностранцем. Но китайский юмор зачастую специфичен, для европейца часто выглядит несколько примитивным, поскольку построен в основном на явном несоответствии действий человека окружающим условиям. Китайцы практически не воспринимают абстрактные шутки, далеко не всегда до них «доходит» тонкий юмор.
В Китае придают важное значение налаживанию дружественных, неформальных отношений с иностранными партнерами. Если вы хотите подарить что-то радушным хозяевам, следует иметь в виду, что местные правила могут запрещать принимать личные подарки. Поэтому не надо настаивать, если те, кому вы дарите, проявляют колебания.
При рассмотрении национальных чувств необходимо помнить, что глубокий отпечаток наложили на них исторические условия жизни китайцев. Важно учитывать также специфику эмоционального реагирования, ибо это может помочь подобрать соответствующий психологический ключ к конкретному человеку. Национальные чувства служат сильным толчком к волевым действиям как отдельного человека, так и больших коллективов.
Своеобразием отличаются и эстетические чувства ханьцев, понимание ими прекрасного в музыке, стихах, живописи, одежде и т. д. Они любят яркие, контрастные цвета, особенно красный, резкие запахи. Иным, чем у европейцев, является понимание женской красоты.
Вместе с тем в настоящее время в китайском обществе отмечается значительное снижение уровня нравственности. Хотя почтение властей и старших, культ брака и семьи по-прежнему считаются характерными чертами китайского общества, однако в последние годы их значение существенно уменьшилось. Уже появились первые признаки того, что общественное сознание поощряет или, по крайней мере, не осуждает аморальное поведение граждан, а нормы нравственности становятся препятствием на пути к обогащению и высокому социальному положению. Утрата этических ценностей усугубляет существующие социально-экономические проблемы.
Еще одним вопросом, стоящим перед китайским обществом, является тотальная коммерциализация и вестернизация массовой культуры. По мнению китайской интеллигенции, растущее западное влияние уже сейчас создает угрозу национальной культуре и самобытности китайской нации. Сегодня в Китае наблюдается борьба двух тенденций в ценностной сфере массового сознания. С одной стороны, все большее распространение получают идеи буржуазной либерализации, подразумевающие «заражение умов» китайской молодежи ценностями западного образа жизни. В то же время в китайском обществе растет критический настрой в отношении западной культуры и общественной мысли, наблюдается рост антизападных настроений.
В настоящее время почти четверть населения страны (около 257 млн. чел.) составляют молодые люди в возрасте от 14 до 35 лет. Современная молодёжь явилась свидетелем сложных экономических преобразований и представлений. В Китае появился целый ряд признаков, свидетельствующих о постепенной смене жизненных приоритетов и ценностей молодого поколения китайцев, возникли новые тенденции как в культурной, так и в общественной жизни. Различного рода социологические исследования и опросы общественного мнения, проводимые в КНР, также во многом подтверждают это.
Источник: http://www.miets.ru/?subj=1221
Русский
English
