Под редакцией проф. А. В. Павловской и канд. полит. наук Г. Ю. Канарша
Сайт создан при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект №13-03-12003в)

Главная/Народы Востока/Восточная Азия/

Александрова М. Восприятие национального характера народов Дальнего Востока российским дипломатом С. В. Чиркиным

Оба раза, когда в воспоминаниях Чиркина мы встречаем незнакомую автору компанию корейцев, они грязны, некрасивы, производят много шума и пребывают в состоянии алкогольного опьянения (Чиркин, 2006: 201, 231). Вообще места массового скопления народа вроде кафе обычно получают от автора такие характеристики, как «тесные», «шумные», «пьяные» (там же: 325).

Своего корейского спутника Чиркин называет угрюмым, хотя и отзывается о нем с теплотой. А крестьяне получили у автора звание «косных» (там же: 342).

В отношении вьетнамских женщин Чиркин использует словосочетание «исключительно непривлекательные» (там же: 321), что так же свидетельствует о несовпадении европейских и восточных стандартов красоты.

Автор отмечает, что даже хорошее отношение Оня-сан к нему не воспрепятствовало ее сыну обмануть семью дипломата. Да и сама японка выставила за проживание совсем не милосердный счет. Это может указывать на некую прагматичность азиатов.

Из других характеристик местных народов автор так же упоминает доверчивость китайцев в связи с их манерой ведения торговли. Они продавали товар случайным посетителям в долг по адресу проживания. Однако тот факт, что бизнес не прогорал, говорит о некоей честности китайцев.

Можно так же отметить некую суеверность азиатов. Такой вывод можно сделать из случая, произошедшего с одной из служанок в доме Чиркина. После того, как жена дипломата сфотографировалась с двумя корейскими девушками, одна из них умоляла удалить фотографию. Объясняла она это тем, что сидела на снимке в середине, а, значит, умрет. Судя по скептическому отношению дипломата к просьбам девушки, он веру в корейские приметы не разделял.

Но все же народ Дальнего Востока признается Чиркиным «гостеприимным и доброжелательным» (там же: 346). Среди этих людей автор жил свободно, несмотря на отсутствие расовых связей. Местные жители и местные власти дали эмигранту приют и неплохие условия жизни, здесь родились его сыновья. Поэтому он не мог не испытывать благодарность народу Дальнего Востока.

Другой темой, которую необходимо рассмотреть, является еда. К ней автор обращается достаточно часто.

Еще в самом начале Чиркин противопоставляет русские и японские блюда, говоря, что щи с черным хлебом дешевле и куда более сытные, чем «бенто» — холодный рис с кусочками рыбы, яйца и овощей. Вообще яйца, рыбу и рис подают практически во всех местах, где был автор, будь то ресторанная часть поезда или местные отели.

Примечательно, что спустя время именно японские супы отмечаются автором как вкусные, тогда как привязанность к «сырой рыбе» (там же: 338) он не разделяет на протяжении всего пребывания там.

К «предметам первой необходимости (там же: 204–205)» у Чиркина относятся молоко, масло, овощи и фрукты. Их автор не может найти в Сеуле, несмотря на изобилие заграничных предметов роскоши: напитков, табака, парфюмерии. В Японии так же большой проблемой является отсутствие молока. Для русского консула приходится выпрашивать хотя бы одну бутылку в день. По пути в Китай Чиркин страдает от того, что масло имеет вид «вазелиновой массы» и «отдает салом» (там же: 319).

Проблему отсутствия фруктов представляется необходимым пояснить. На Дальнем Востоке их не подают в гостиницах и на транспортных средствах, однако, к примеру, на рынках они присутствуют в изобилии и по достаточно низким ценам. Возможно, под нехваткой фруктов подразумевается отсутствие привычных русскому человеку яблок и груш, тогда как местные экзотические ананасы, например, вполне доступны.

Во время пребывания царского дипломата в японском Шицу упоминаются еще несколько продуктов, которых недостает семье в повседневном рационе: печение, кофе и сгущенное молоко. Так же автор выражает досаду, что малина, растущая там, состоит в основном из косточек, а потому малосъедобная.

Кухня в японских городах представлялась царскому дипломату за редким исключением невкусной. Так он характеризует стол в г. Обама, а в Ундзэне еду необходимо «сдабривать свежими запасами» (там же: 209). При этом Чиркин отмечает, что по большей части пища оценивалась им столь низко из-за неумения приготовить ее на европейский манер. Еда, которую он не подвергал критике, подавалась либо в гостинице его приятельницы японки Оня-сан, либо на европейских приемах. Она так же могла состоять из смеси японской и европейской пищи.

Любимым местным блюдом для Чиркина и его жены становится морской лобстер. Можно предположить, что это происходит в связи со схожестью его с речными раками, которых так любили употреблять в качестве закуски в России.

Хочется так же упомянуть любопытный способ, с помощью которого выставляют счет во Вьетнаме. Цена блюда написана на посуде, поэтому ее не уносят до конца трапезы, а при расчете суммируют цифры.

Но говоря о еде, невозможно не упомянуть об алкоголе. Здесь у автора не возникает никаких замечаний. Как местные, так и европейские напитки присутствуют в изобилии даже в ресторанной части транспортных средств. Тут есть пиво, саке, коньяк, виски, джин и т. д. (там же: 203).

Однако, самым распространенным напитком является как раз саке. Для русского дипломата 12% алкоголь представляется легким, но количество и непрерывность его употребления дают гостям возможность «захмелеть к половине обеда» (там же: 338). По правилам этот напиток разливается из фарфоровых бутылочек в плоские фарфоровые чашечки, а с процессом распития связана традиция. Выпить обычно предлагают не всем, а конкретному человеку, при этом обмениваясь с ним чашками.

Так постепенно мы переходим к рассмотрению традиций Дальнего Востока. Эту сферу жизни мы можем анализировать по празднованиям или масштабным событиям, свидетелем которым стал царский дипломат.

Начнем с того, где любят собираться азиаты. В русском сознании понимании — это самое удобное место для организации праздников. Здесь наблюдается огромное расхождение между культурами. В Японии дом — место закрытое, сугубо семейное, доступное очень узкому кругу лиц. Если необходимо что-либо отпраздновать, выразить уважение к гостю — японцы идут в ресторан.

Воспоминания о банкетах для дипломата остаются самыми яркими, ибо ««ресторан — любимое развлечение японца» (там же). Здесь мы можем наблюдать местные развлечения: рассказчики, фокусники, гейши, которые поют и шутят. Тут же описывается игра «фукубики», суть которой заключается в том, что ты вытягиваешь определенное слово или фразу, а организатор дарит тебе причудливый подарок, связанный с этим словом очень остроумным способом. Такого рода игры требовали отличного знания языка, эрудированности и сообразительности.

Теперь обратимся к тому, как отмечаются более масштабные национальные праздники.

В городе Никко Чиркин стал свидетелем крупного религиозного праздника, на который съехалось много людей (были переполнены гостиницы не только европейского типа, но и местные). В этот день по городу проходила процессия конных и пеших в старинных японских костюмах, масках. Публика так же была костюмирована. Тут же были гейши и чудовища-«дьяволы». Можно предположить, что таким называнием Чиркин окрестил древнейший символ Востока — драконов. Музыка показалась автору «неистовой» (там же: 215), но гармонировала с общей атмосферой экзотики, поэтому не вызвала негативных эмоций.

И все же такое описание дает понимание того, насколько необычным был такой праздник для русского человека, какими чужими казались ему местные обряды. Особенно это касается именно музыки, ведь уже в другом месте автор отмечает, что в Сеуле существует всего лишь один военный оркестр, хотя именно он с 1882 года сопровождал масштабные празднования в России[1].

Еще одним масштабным событием, которое застал автор, стало погребение японского императора Мэйдзи. «Особо торжественные церемонии» (Чиркин, 2006: 224) прошли как в Японии, так и в Сеуле. На нее были приглашены все члены консульств в полной парадной форме. Вообще все присутствующие должны были быть либо в форменном, либо в штатском или национальном одеянии без верхней одежды. Это совсем не похоже на традиционное российское траурное облачение, поэтому неудивительно, что такая особенность осталась в памяти автора. Центральный элемент похоронной процессии на Востоке — «траурная колесница» (там же: 225), скрип которой должен был быть определенного тона, да и порядок проведения — идеальная тишина и образцовая дисциплина —  не свойственны отечественной похоронной церемонии. 

Говоря о культуре Дальнего Востока, нельзя не упомянуть присутствие там русского влияния. Сам факт того, что российские консульства располагались в самых живописных местах городов, уже довольно красноречив.

Во многих городах есть православные церкви, службы в которых автор посещает и остается доволен. В Сеуле даже находится Православная духовная миссия.

В Окане есть русская изба, где жителей встречают одетые в «национальные костюмы»: цветную русскую рубаху, темные брюки и русскую обувь, мужчина и женщина в цветном сарафане и переднике (там же: 210).

В первый визит автора Нагасаки представляется абсолютно русским городом, наполненным русскоговорящими жителями, русскими вывесками, постройками невосточного типа. В бухтах Нагасаки стояли многочисленные русские суда.

Русский язык изучался молодежью, хоть и немногочисленной, в Императорском университете, что позволило Чиркину впоследствии найти работу и обучать «элементам русской грамматики и речи и перлам нашей литературы» (там же: 344).

Широкого контакта дипломата с местным населением не происходит, столкновения по большей части носят случайный характер. Исходя исключительно из них, можно сделать вывод, что жители Дальнего Востока шумные, нечистоплотные и любят выпить. Местные женщины не представляются дипломату красивыми.

Народ Дальнего Востока так же подвержен суевериям, прагматичен, но честен. Он так же доброжелательный. Здесь Чиркин не испытал на себе проявления расовых предрассудков, несмотря на то, что был эмигрантом.

Местный рацион питания в основном состоит из рыбы, риса и блюд из яйца. Не хватает масла, фруктов и овощей. Особенно остро ощущается отсутствие молока. Местные жители не готовят блюда на европейский манер, т. е. используют собственную особенную технологию приготовления. Вкусными автору кажутся блюда, в чем-то напоминающие русские (лобстер, супы).

Местный алкоголь — саке — кажется русскому дипломату легким. Впрочем, на Дальнем Востоке распространены и европейские напитки (виски, коньяк).

При употреблении саке соблюдается определенная церемония. Тосты в дальневосточной традиции произносятся одним человеком для другого, после чего они вдвоем пьют, обменявшись чашками.

Дом — закрытое место для семьи, куда не допускаются посторонние. Все праздники и встречи проводятся в ресторане, который становится центром культурной жизни.

К самым распространенным развлечениям относятся поющие песни гейши, рассказчики и фокусники. Помимо этого проводятся игры, более рассчитанные на умение мыслить.

Дальневосточные традиции проведения национальных праздников и церемоний отличны от европейских по своей атрибутике («чудовища-«дьяволы»»), форме одежды, музыкальному сопровождению. Во время празднований по городу проходят процессии.

Похороны императора являются важнейшей национальной церемонией. В центре процессии оказывается траурная колесница. Присутствующие обязаны быть в форменных, штатских или национальных костюмах без верхней одежды. Церемония проходит в тишине, сопровождаемая лишь скрипом колесницы.

Все это не вызывает у автора резко негативной оценки, но многие аспекты он подвергает критике и чувствует себя представителем другой культуры, с чем и связаны некоторые переживаемые им неудобства.

Влияние России на Дальнем Востоке было велико. До революции в местных городах располагались православные храмы и действовала Миссия, русский язык был широко распространен. Существовали даже постройки русского типа, например, «русская изба».

После революции интерес к изучению русского сократился, однако не исчез. Преподавание его осуществлялось в Императорском университете.

Данная тема представляет большой интерес, т. к. исследует образы Востока в восприятии нашего соотечественника. Это дает возможность увидеть региональные особенности, которые могли быть упущены в общих объективных обзорах. Восприятие русского человека, даже с разницей в 100 лет, близко современным жителям России, поэтому знакомство с источником покажется читателям занимательным и понятным.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Курбанов, C. О. (2002) «Курс лекций по истории Кореи с древности до конца XX века». СПб.

Непомнин, О. Е. (2005) История Китая: Эпоха Цин. XVII — начало XX века. М.: Восточная литература.

Османов, Е. М. (2009) Японские деньги на Дальнем Востоке России в годы Русско-японской (1904–1905) и Гражданской (1917–1923) войн. Вестник Санкт-Петербургского Университета, сер.9. вып. 3.

Пасков, С. С. (1987) Япония в раннее Средневековье, VII–XII века: Исторические очерки / Отв. ред. Г. И. Подпалова. М.: Наука(ГРВЛ).

Чиркин, С. В. (2006) Двадцать лет службы на Востоке: Записки царского дипломата. М.: Русский путь. 368 с., ил.

 


[1] http://www.kremlin-military-tattoo.ru/ru/interesting/traditions/