Под редакцией проф. А. В. Павловской и канд. полит. наук Г. Ю. Канарша
Сайт создан при поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект №13-03-12003в)

Главная/Этнокультурное многообразие России/Этнопсихологические особенности народов России/Северный Кавказ/

Джибраилова М. Русские и чеченцы: проблемы межкультурного диалога

Исторически так сложилось — и вследствие естественных миграционных процессов, и ввиду насильственных переселений, — что, несмотря на малый размер, Чечня являлась Родиной и для чеченцев, и для ингушей, и для русских, и для армян, и для лиц других национальностей. Все они проживали там мирно, дружно, без каких-либо намеков на конфликты на почве национального или религиозного признака. В Грозном, столице республики, стояли как мусульманские мечети, так и православные церкви. Жители могли совершенно спокойно исповедовать религию своих предков, без давления с той или иной стороны.

Автор мемуаров, ставших источником данного исследования, Василий Федорович Русин около 70 прожил в Чечено-Ингушетии. На Кавказ он попал вынужденно, вследствие раскулачивания его семьи. Попав в Назрань, вся его семья, как и вся страна, жила в страшном голоде, недоедала — тем ценнее была помощь местного населения. Окружавшие их ингуши и чеченцы сами находились в таком же положении, однако при случае всегда помогали семье Русиных, чем могли.

Чеченцы и ингуши — это две родственные национальности, с одинаковыми обычаями, мусульманским вероисповеданием и схожим языком. Сами себя они называют вайнахами, что в переводе на русский язык означает «наш народ». Обитая на Кавказе в течение долгих веков, впервые они столкнулись с русскими в XVI веке, в правление Ивана IV Грозного. Стали возникать поселения гребенских, а затем и терских казаков. Вслед за ними стали появляться и первые русские крепости. В XVI–XVII вв. русские гарнизоны и терские казаки совместно с горскими народами, в частности вайнахами, защищали пограничные рубежи от персидских и турецко-крымских вторжений. Связи вайнахов с русским народом росли и крепли.

Подлинное завоевание Кавказа, в отличие от продвижения туда казаков, началось во время военной кампании Петра Великого против Персии в 1722 г., а продолжено оно было спустя полстолетия, при Екатерине II. После присоединения Грузии к России необходимость покорения Кавказа стала очевидной. Причин тому было несколько. В экономическом отношении Кавказ нужен был русским помещикам-крепостникам для расширения феодальных владений, увеличения доходов за счет эксплуатации новых земель, что сулило российской буржуазии баснословные прибыли, принимая во внимание богатейшие недра этой территории. Была и социально-политическая подоплека: с одной стороны, выселение из центра неблагонадежных крестьян, а с другой — наделение землей царских генералов и местных феодалов, которые становились надежной опорой царизма. Наконец, завоевание Кавказа имело и военно-стратегическое значение: он был удобным барьером для защиты южных границ Российской Империи от Турции и Персии и одновременно позволял держать под угрозой страны Среднего и Ближнего Востока.

Попытки имперской России покорить Кавказ ассоциируются более всего с именем генерала Ермолова, главной идеей которого было убеждение, что весь Кавказ должен быть и будет неотъемлемой частью Российской Империи. Естественно, эти устремления Ермолова неминуемо должны были вызвать острейший конфликт со свободолюбивыми чеченцами. Иного пути, кроме военного, Ермолов не видел. Свое отношение к чеченцам он без стеснения высказывал в письмах: «Я не отступаю от предпринятой мной системы стеснять злодеев всеми способами…» (Блинский, 2000: 122), «С здешнею дичью немного выиграешь благостию!», «Надобно прежде всего переговорить обо всякой мерзости и поэтому от здешних князей перехожу к чеченцам» (там же: 123), «Ниже по течению Терека живут чеченцы, самые злейшие из разбойников, нападающие на линию… Чечню можно справедливо назвать гнездом всех разбойников» (там же: 124) и т. д. Гнев Ермолова был вызван набегами чеченцев на российские и казачьи укрепления и селения, а также их непоколебимой установкой — никогда не идти под российскую власть. Поскольку генерал был убежден, что чеченцы — заклятые враги России, он поддерживал самые суровые методы по отношению к ним. Согласно его программе, они должны были быть заперты в горах и лишены земель, пригодных для сельского хозяйства, а также мест на равнине, куда они пригоняли стада на зиму, оберегая их от жестокого холода в горах. Тогда им, обреченным на полуголодное существование и экономический упадок, согласно мнению Ермолова, не останется ничего другого, как подчиниться российской власти. Против тех горцев, которые отказались покориться, Ермолов развязал экономическую войну: выращенный теми урожай уничтожался подчистую, целые села голодали. Иногда его люди устраивали погромы и проводили противоправные действия в отношении чеченок, более того — некоторые из горянок были проданы в рабство или отправлены во владения российских чиновников как их собственность.

Чеченцы изо всех сил сопротивлялись российской экспансии на их земли и восставали против грабежей. Люди были доведены до такого отчаяния, что бывали случаи, когда при штурме их жилищ, видя неминуемое поражение, они бросались в горящие дома или вонзали в себя ножи. Те же, кто оставались в живых, были брошены в тюрьму, в том числе и женщины, и дети, или были отправлены в Сибирь, а аулы опустошались. Таковы были методы Ермолова. Помимо этого, он настойчиво сгонял население с равнин в горы, тем самым осуществляя политику депортации. Недаром этот генерал вызывает содрогание даже у нынешнего поколения чеченцев.

Начавшаяся таким образом в 1817 году Кавказская война завершилась лишь в 1864. Результатом ее стало разоренное хозяйство и истребление почти половины местного населения. А после 1864 года правительство посчитало необходимым вообще очистить Кавказский регион от местного населения. За десятилетие вынужденной эмиграции в Турцию Кавказ покинуло более 100 000 чеченцев — большая часть этого народа. Судьба участников этого массового исхода была плачевной — Оттоманская империя не могла принять такой наплыв. Переселенцы массово умирали от эпидемий инфекционных заболеваний. После русско-турецкой войны 1877–1878гг. изгнанники вернулись обратно, несмотря на то, что российское правительство отвергло их прошение о возврате на Родину.

Таким образом, во второй половине XIX века чеченцы были доведены до ужасающей нищеты и так и не добились равноправного по сравнению с другими народами империи отношения. Однако все же им было позволено свободно исповедовать свою веру.

Тем не менее, XX век наглядно показал, что все трудности и перипетии века прошедшего были отнюдь не последним и не самым страшным испытанием, выпавшим на долю чеченского народа.

Начало XX века было отмечено в России кардинальными переменами — крушением царского режима и его сменой на большевистский. С приходом ко власти И. В. Сталина и началом всеобщей коллективизации наступили трудные для всей страны, а подчас и критические года, когда государство захлестнул голод. Однако именно эти трудности и сближали людей — будучи в равном положении, они помогали друг другу, хоть сами и голодали, но старались делиться последним куском с ближним. Именно это помогло, в частности, семье Русиных избежать голодной смерти. И именно в эти годы у Василия Русина сложилась крепкая дружба на долгие годы со своими товарищами. При этом никто на него косо не смотрел из-за того, что он русский: «Везде мы были вместе — вместе учились, делали уроки, вместе на Сунжу ходили купаться, вместе лазили по крутым тропам Шамилевской горы. Нам как-то даже в голову не приходило задумываться над тем, кто из нас русский, кто ингуш, а кто чеченец. Мы дружили по принципу — дружба не имеет национальностей» (Русин, 2005: 51).

В. Русин подрастал, устроился на работу, по-новому оценивал обстановку, сложившуюся тогда в стране. В целом, несмотря на трудности, вайнахи тогда жили спокойно, правительство их не трогало. Единственное, что осложняло их жизнь — это навязанные колхозы и подчас излишнее внимание работников НКВД (особенно в тех случаях, когда до них доходила информация о «саботаже колхозного строя»), что, впрочем, тогда было не редкостью для всей страны. К «энкеведешникам», столкнувшись с ними не раз, В. Ф. Русин испытывал глубокую неприязнь: они могли «любого человека засадить в тюрьму, а потом собрать, а иногда и подтасовать материалы на него. В этом плане они работали виртуозно» (там же: 89).

Однако, как уже повелось, за относительно тихими годами обязательно следовал какой-либо «взрыв». Так произошло и на этот раз. Причиной стало то, что представители просвещенных слоев горского населения не приветствовали политику, проводимую СССР — и в сфере национальной культуры, и в области экономики, и особенно насильственную коллективизацию и поспешную индустриализацию. Против горской интеллигенции была развернута кампания, итогом которой летом 1937 года стала операция «по изъятию антисоветских элементов». Было арестовано около полутора десятка тысяч чеченцев — кто-то был казнен, других сослали в концлагеря. Общим результатом этой чистки стало полное уничтожение чеченской интеллигенции.

В 1941 году пришла война. С первых же дней десятки тысяч вайнахов изъявили желание с оружием в руках биться с агрессором. Однако правительство не разрешило создавать национальные формирования — напротив, вайнахов набирали по общему призыву, что причиняло им новые страдания, поскольку многие не владели русским языком, к тому же командиры заставляли их есть свинину — по общему армейскому рациону, который, конечно, не учитывал запретов, налагаемых мусульманскими законами. Лишь несколько позже ЧИАССР было разрешено сформировать две добровольные дивизии.

В течение войны тысячи чеченцев и ингушей вписали немало ярких страниц в историю войны с немецкой армией. Они сражались на всех фронтах, отличились и в боях под Москвой, и под Сталинградом, и под Ленинградом, и при защите знаменитой Брестской крепости. Десятки из них были удостоены высшей воинской награды — звания Героя Советского Союза.

На всю страну стало известно имя Героя Советского Союза Ханпаши Нурадилова, уничтожившего за первый год войны, самый тяжелый для Красной Армии, из своего пулемета 920 фашистов, погибшего в битве на Волге в августе 1942 года.

Однако, несмотря на все это, у советского правительства хватило наглости заявить о том, что чеченцы всем народом поддерживали немецких захватчиков, и тем самым обосновать свое решение, ставшее роковым для всего чеченского народа — депортация. В отличие от всей страны, 23 февраля не празднуется чеченцами — напротив, для них это черный день календаря, поскольку именно в этот день в 1944 году началась массовая депортация чеченцев и ингушей. Ошарашенных от ужаса людей тысячами бросали в товарные вагоны, в которых перевозили скот и которые вовсе не были предназначены для перевозки людей, и везли в Среднюю Азию. Только женщинам было разрешено взять с собой самое необходимое. В течение почти целого месяца без света и воды людей везли в неизвестность. За это время в некоторых вагонах умерло около половины следовавших.

Попытки сопротивления мгновенно пресекались. На тех же, кто успел укрыться в горах, устраивали массовые облавы, их объявляли бандитами, их расстреливали, топили, забрасывали гранатами. В горах были сожжены все аулы и сакли — разумеется, в целях того, чтобы «бандитам» негде было укрыться и нечем было себя прокормить. Ссылали вайнахов не только из самой республики, но и из всего СССР.

Когда, после смерти Сталина, встал вопрос об отмене указа о депортации чеченцев, разошлись мнения относительно того, куда их переселять. В. Ф. Русин неоднократно упоминает о главе Грозненского обкома партии А. И. Яковлеве, всячески старавшемся препятствовать этому процессу вообще. Изначально он возражал против разрешения горцам вернуться вообще, а затем выступал против их возвращения на свою историческую родину. К счастью, председатель облисполкома Г. Е. Коваленко выступил с противоположным предложением, которое, в конечном счете, и было принято. К слову, Яковлев впоследствии нередко вставлял палки в колеса В. Ф. Русину в его работе, пока, наконец, не был смещен со своей должности.

Сложно передать словами, насколько долгожданным было возвращение чеченцев домой. Оно произвело на В. Ф. Русина, всей душой радевшего за вайнахов, большое впечатление: «На всю оставшуюся жизнь запомнил я не раз виденную мной картину, когда люди старшего поколения, выйдя из эшелонов, припадали к родной земле, целовали ее, не вытирая слез, с благоговением делали намаз. Их нельзя было не понять!» (там же: 316). За то время, что чеченцы выживали, будучи высланными со своей родины, их дома были разграблены сотрудниками НКВД, а затем заняты переселившимися туда русскими, дагестанцами, армянами и другими людьми. Поэтому при возращении их домой возникла острая неприятная ситуация — дома были заняты, а селиться в другие они не могли, да и не хотели. В итоге они сооружали палатки или землянки во дворе собственных дворов, а в некотором (самом лучшем) случае — жили в собственном доме на правах квартирантов. Иногда даже происходили открытые конфликты, когда новые хозяева отказывались пускать во двор прежних. В. Ф. Русин, входивший в состав Оргкомитета по восстановлению ЧИАССР, видя тот нелюбезный прием, с которым столкнулся измученный народ, всеми силами старался наладить обстановку — лично ездил по селам, находил компромиссные решения, устраивавшие обе стороны. Самым логичным выходом в данной ситуации было бы выдать ссуду переселенцам и переселить их в другие места, а дома возвратить прежним хозяевам. Этот выход был очевиден для всех, но только не для Москвы, приказания которой так слепо выполнялись работниками чеченских обкомов и райкомов. В. Ф. Русин негодовал по этому поводу: «В очередной раз проклял я наши головотяпские законы, а заодно с ними и тех, кто эти законы принимает» (там же: 321), «сам «закон» в то время был вопиющим нарушением прав человека» (там же: 323). Но, к счастью, ситуация все-таки разрешилась благополучно. Поскольку государство не пожелало как-то разрешить эту обстановку и выдать людям ссуды для переезда, то в результате переговоров в одном из сел обе стороны пришли к единодушному выводу: дома возвращаются прежним хозяевам, а сами хозяева, в свою очередь, выплачивают некоторую сумму тем людям, которые жили в их домах, за содержание домов в хорошем состоянии. Этот пример мигом облетел другие села, и одна из самых сложных ситуаций была таким образом решена.

В течение последующих лет республика медленно восстанавливалась. В. Ф. Русин, более чем многие другие работники партийных комитетов знакомый с местными условиями и, в частности, проработавший долгое время в юношеские годы в Галанчожском районе, разграбленном и уничтоженном во время депортации, заявил о необходимости его заселения и строительстве автомобильной дороги в нем. Обосновывал он эту необходимость неиспользуемыми богатствами района. Для того чтобы убедить начальство, он организовал экспедицию, по результатам которой первый секретарь обкома партии А. С. Трофимов заявил председателю Совета Министров ЧИАССР М. Г. Гайрбекову: «Нас с тобой обоих надо снять с работы и исключить из партии, а может быть, привлечь и к более строгой ответственности за то, что мы не используем такие богатства. Посмотрите, какие травы! Никто не пахал и не сеял, а они выросли, и сами так и просятся: берите нас и производите мясо, молоко, масло, сыр, брынзу…» (там же: 331). После этого был отдан приказ о строительстве автодороги.

Кроме этого, В. Ф. Русин всячески старался при предоставлении работы поддерживать коренное население. За время депортации у людей не было возможности получить высшее образование, а республика остро нуждалась в местных квалифицированных кадрах. Поэтому В. Ф. Русин, когда предоставлялась возможность, старался обеспечивать работой чеченцев и ингушей, тем самым устроив десятки судеб.

В период восстановления республики велась борьба с т. н. «пережитками прошлого». К ним относили многие национальные обычаи и традиции, которые, по словам В. Ф. Русина, «…не только не надо было искоренять, а наоборот, стараться их культивировать, всячески поощрять и бережно передавать молодежи» (там же: 354). «…Незнание, а порой и нежелание знать национальные особенности приводило к тому, что многие, присущие именно этому народу традиции, обычаи были записаны в черный список» (там же: 314). Доходило до того, что исполнение религиозных обрядов становилось предметом пристального внимания сотрудников КГБ. В. Ф. Русин описал абсурдный случай, когда к нему пришел начальник райотдела КГБ, по национальности татарин, а следовательно по вероисповеданию — мусульманин, и заявил, что в одном из домов в селе по пятницам собиралось до полутора десятков людей и они молились. По словам работника КГБ, надо было принимать меры. Видимо, люди, исполнявшие у себя дома религиозные обряды, представляли огромную опасность для государства.

Была не менее нелепая ситуация, когда на совещании вынесли вопрос о том, что чеченки и ингушки носят косынки. Этой традиции, веками складывавшейся у вайнахов, грозил запрет — декретами хотели снять с женщин косынки. В. Ф. Русин горячо протестовал против этого, за что его обозвали «отсталым, пронизанным пережитками горцем» (там же: 384). Но косынки отстоять удалось.

Особым моментом в истории восстановления республики является запрет в течение всего восстановительного периода иметь в личной собственности лошадей и ослов. А люди, напротив, очень нуждались в этих животных: нужно было привезти из леса дрова, подвезти стройматериалы и т. д. Особенно это было ощутимо для людей преклонного возраста — издевательством было заставлять их носить вязанки дров на собственном горбу. Тем не менее, все животные в результате регулярных проверок изымались из личного владения.

Необходимо заметить, что грубая дискриминационная политика советского государства привела к результатам, прямо противоположным тем, что ожидались. Так, очевидное стремление режима уничтожить дух «горского» сознания вызвал среди чеченцев медленный, но неуклонный рост национального самосознания. Все попытки русифицировать чеченцев не дали результатов — они остались верны своему языку и своим традициям. Благодаря высокой рождаемости им удалось выжить во время критических для них моментов. К началу эры Горбачева чеченцы были в числе народов, имевших внушительный счет обид и претензий.

Однако в то время, вероятно, никто не догадывался о том, что ждет Россию и Чечню в конце XX века. Кровопролитная война, начавшаяся в конце 1994 года, растянулась на долгие годы.

Мирная жизнь начала налаживаться в республике де-факто лишь несколько лет назад. И пройдет далеко не один десяток лет, когда, наконец, республика сможет окончательно оправиться от всего того ужаса, который там творился все это время.

Чеченцам удалось пронести сквозь века и сохранить свои многочисленные обычаи, которых не тронуло время, а если они и изменились, то лишь незначительно. Обычаев действительно великое множество и все они составляют настоящую сокровищницу чеченского народа. Несмотря на все изменения, которые произошли в жизни этого народа в последние годы, несмотря на то, что многие были вынуждены эмигрировать в страны ближнего и дальнего зарубежья вследствие невозможности продолжать жить на Родине, независимо от места жительства чеченцы продолжают сохранять свои традиции, складывавшиеся у них веками.

В. Ф. Русин, проживший на Кавказе большую часть своей жизни и отлично изучивший обычаи и традиции вайнахов, дает населению следующую характеристику: «чеченцы и ингуши — гордый и гостеприимный народ. Они щедро вознаграждают добро и сурово наказывают зло» (там же: 11). Они очень высоко ценят человеческое достоинство. Не случайно у них бытует народная поговорка: «Человек цены не имеет, но мужчина стоит ровно столько, сколько стоит его слово». Мужчина всегда тщательно взвешивает свои возможности, прежде чем дать обещание.

Как метко заметил В. Ф. Русин, чеченцы действительно являются радушными хозяевами. Гостеприимство, пожалуй, одна из самых главных черт, присущих этому народу. Древнему обычаю гостеприимства следовали всегда и проявляли его к любому человеку независимо от его национальной принадлежности. В. Ф. Русин с большой душевной теплотой пишет о том, что у него никогда не было вопроса о том, где поесть, отдохнуть, переночевать, даже когда он оказывался в совершенно незнакомом месте. «В какой бы аул или хутор я ни поехал, везде меня встречали радушно, в каждом населенном пункте у меня были и постоянные хозяева, у которых до трех ночевок я был желанным гостем, а потом — полноправным членом семьи» (там же: 117).

В. Ф. Русин упоминает о случае, когда он решил подшутить над своим другом Хумидом Дениловым, первым секретарем Шатойского райкома партии. Ему было поручено поделиться с Дениловым своим опытом работы по некоторым вопросам. Когда между ними состоялся телефонный разговор, Денилов заявил, что сам приедет к Русину, на что последний заявил, мол, раз не хочешь ты принимать друга и накрывать для него стол, тогда приезжай. «В ответ раздались гром и молния одновременно. Создалось впечатление, что он разбил трубку телефона. Я только успел уловить слова: «Если ты немедленно не приедешь ко мне, мы с тобой навеки враги!» (там же: 319). Разумеется, врагами они не стали, но ни в чем не повинная трубка действительно была разбита — настолько сильно задела товарища за живое шутка Русина. Обвинение в отсутствии гостеприимства является у чеченцев одним из самых оскорбительных.

Одним из самых замечательных обычаев чеченцев является уважение к старшим. И в первую очередь — уважительное отношение и забота о родителях. В семьях чеченцев создается атмосфера большого внимания и заботы о них. Непозволительно разговаривать с ними повышенным тоном, вести себя развязно. Не вставать при появлении стариков или же сесть без их настойчивого приглашения расценивается как большой недостаток в воспитании, нарушение обычая. О старших заботятся не только дети, но и все остальные члены семьи.

Чеченцы придают большое значение родственным связям. Положительные поступки человека оцениваются не только относительно его самого, но рассматриваются как следствие принадлежности его к данной семье, роду. Если человек совершил какой-то поступок, заслуживающий с точки зрения чеченской этики поощрения или порицания, то это ставят в заслугу или в вину не только ему, но относят на счет его ближайших родственников. Поэтому человек старается не осрамить их, не совершить ничего такого, что заставило бы их по его вине «опустить голову».

Для чеченцев характерен коллективизм. Вайнахи очень чутки и отзывчивы на чужое горе, несчастье. Если в селе, округе умер человек, то долг всех односельчан посетить этот дом, выразить соболезнование, оказать моральную поддержку, а если надо — и материальную помощь. Мимо кладбища нельзя ехать верхом на лошади — нужно спешиться. В. Ф. Русин описал случай, который произошел с ним еще в юношеские годы. Как-то он ехал с Хасаном Садаевым — своим названым братом, как он его часто называл, — и они как раз подъезжали к кладбищу. «Я почувствовал необычные для меня ощущения, которые я и сам не мог себе объяснить. Еще не зная этих обычаев, я под влиянием какой-то магической силы, соскочил с лошади раньше, чем это сделал Хасан» (там же: 84). В. Ф. Русин действительно тогда еще не знал о том, что рядом с кладбищем нельзя ехать на лошади, но интуитивно почувствовал, понял это.

Как уже было сказано выше, у чеченцев очень много обычаев, которые они всячески стараются беречь и передают из поколения в поколение. Естественно, описать их все в рамках данной работы невозможно, многие традиции остались за ее рамками. Но особенно хотелось бы отметить следующий момент — чеченские «вечеринки» (синкъерам). В. Ф. Русин подробно, не скупясь на подробности, описал суть этих мероприятий.

Непременно готовилось и подавалось гостям хорошее угощение: варили молодого барашка, индеек или кур, готовили кукурузные галушки, чесночный соус и душистый бульон. После ужина гости рассаживались в ряд по старшинству. Усаживались на нары, устланные коврами, а за спиной у каждого гостя была пышная пуховая подушка для комфорта. В комнату приглашались девушки, у одной из которых была гармошка. Одному из гостей предоставлялась возможность станцевать первым. В перерывах между танцами девушки пели под гармошку задушевные национальные песни. Если вечеринка оказывалась интересной и затягивалась по времени, то делались перерывы для отдыха гостей и полноценного разговора. Иногда во время таких перерывов гостям снова подавали еду. Руководил вечером, как правило, хозяин дома или кто-нибудь из старших.

Во время вечеринок строжайшим образом соблюдались все правила приличия. Ни в коем случае парню нельзя было во время танца коснуться девушки. Подобное расценивалось как чрезвычайное происшествие. На случай непредвиденных обстоятельств в соседней комнате находились несколько человек из старших.

Перед завершением вечера хозяин дома сердечно благодарил всех гостей, которые, в свою очередь, отвечали ему тем же.

Таким образом, все вышеприведенные обычаи позволяют оценить всю широту и многообразие жизни чеченцев. Некоторые из них, такие как уважение к старшим, родственные связи, гостеприимство и др., составляют фундамент этических норм любого чеченца, жить без них просто невозможно, они незыблемы. Другие традиции с течением времени слегка видоизменились — к примеру, сейчас уже немногие девушки владеют гармошками, — но при этом сохранили свою суть. Как бы то ни было, и те, и другие, равно как и язык, составляют культуру чеченского народа и позволяют ему сохранять свою самобытность.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

«История и культура чеченского народа» (2002) М: «Реал-груп».

«Образ врага» (2005) / Сост. Л. Гудков. М: ОГИ;

«Очерки истории Чечено-Ингушской АССР» (1967) В 2 т. Грозный: Чечено-Ингушское книжное издательство.

Берже, А. П. (1991) «Чечня и чеченцы» Грозный: «Книга».

Блинский, А. (2000) «Россия и Чечня: 200-летняя война» СПб: САТИСЪ.

Гадаев, В. Ю. (2006) «Современная чеченская молодежь: поиск духовных ориентиров» Назрань: «Пилигрим».

Данлоп, Д. (2001) «Россия и Чечня: история противоборства. Корни сепаратистского конфликта» М: «Мемориал».

Русин, В. Ф. (2005) «Достоинство гордых: моя жизнь с чеченцами и ингушами» Нальчик; издательство М. и В. Котляровых.

Тишков, В. (2001) «Общество в вооруженном конфликте. Этнография чеченской войны» М.

Туркаев, Х. В. (2002) «Культура Чечни: история и современные проблемы» М: «Наука».